Его лицо застыло.

– Извини. Мне известно о твоих чувствах к нему.

Я отвернулась; боль, нанесенная императрицей, была еще свежа. Ибо даже если преуспею, она позаботится о том, чтобы я все равно проиграла.

– Я все просчитала. Опасно не будет. – Когда он молча уставился на меня, скрестив руки на груди, я добавила: – Ладно, может, совсем немного.

– Не глупи. – Тон Вэньчжи стал угрожающе низким.

– Не называй меня дурой, ведь сильнее всего я ошиблась, когда поверила тебе, – прошипела я сквозь стиснутые зубы. – Не думай, что ты один все знаешь. Я видела и сделала столько же, прикрывала твою спину, как и ты – мою. Я обманула тебя раз и могу сделать это снова.

Мы смотрели друг на друга, наши одежды развевались, ветер трепал волосы. Глаза принца сияли так ярко, словно единственные звезды в этой мрачной ночи.

– Ты прав. Я дурак, раз вообразил, будто что-то может измениться. – Он выдержал мой взгляд. – Что ж, поведай мне, как ты в одиночку вломишься в Нефритовый дворец, подвергнув себя небольшой опасности.

– Не стану я ломиться. Просто отвлеку внимание стражи, как и ты в прошлый раз, только не на территории дворца.

– Зачем только я тебе тогда помог?! Устроить небольшую диверсию у ворот – не то же самое, что организовать суматоху в самом сердце Нефритового дворца. Что ты хочешь сделать?

– Выпустить несколько стрел в зал Восточного света? – Я подавила смех при виде его лица, в равной степени недоверчивого и тревожного. Хотя эта мысль и пришла мне в голову, такая затея будет чрезвычайно опасной. – У меня пока нет плана, – призналась я. – Но он появится.

Он склонил голову.

– Я не хотел тебя обидеть. Иногда действительно бываешь безрассудной, но ты далеко не дура.

Что-то шевельнулось в моей груди. Мы вошли в Южное море через водный туннель, и между нами воцарилась тишина. Охранники на входе не стали задавать нам вопросы, лишь глянули на наш жемчуг. Пока мы шли ко дворцу, мое внимание привлекла ракушка. Белоснежный скрученный конус, точно такой же, как тот, что я подарила Ливею. Присев, чтобы поднять его, я вспомнила продавца, гордо демонстрировавшего свои товары на Небесном рынке.

«Их собирали в самых глубоких водах Южного моря… они зачарованы и способны сохранить любимые звуки, мелодию или даже голос дорогого человека». Мой разум закружился. Я остановила первую встречную морскую бессмертную, пухлую женщину в сиреневой парче.

– Здесь есть торговец, который продает ракушки? Зачарованные?

Она моргнула, ошеломленная моим напором.

– Мастер Бинвэнь держит лавку у кораллового фонтана. Вы узнаете ее сразу, как увидите.

Я поблагодарила прохожую, а Вэньчжи с сомнением посмотрел на разбросанные вокруг нас раковины.

– Зачем здесь кому-то их покупать?

– Не каждый умеет то, что делает он.

От дворца в разные стороны тянулись улицы, окаймленные ветвями нефритово-зеленых водорослей с вкраплениями кораллов цвета драгоценных камней. Стены зданий переливались перламутром, сводчатые крыши украшали изящные скульптуры морских существ из бирюзы, золота и серебра. Круглые ворота вели в пышные дворы, хотя некоторые скрывали ворота из лакированного дерева. До нас донесся мягкий шелест воды, мы пошли на звук и увидели фонтан из лазурных и сиреневых кораллов. Рядом с ним располагалось элегантное здание; на колоннах из красного дерева красовался узор из ракушек. Решетчатые окна были закрыты, как и дверь, но я постучала в нее, не в силах ждать. Когда ответа не последовало, я надавила на деревянную панель, и та плавно открылась. У входа я заколебалась – не хотела входить без приглашения, но не могла терять время. Внутри было темно, воздух казался влажным и тяжелым. Сверкающие блики порхали вокруг точно светлячки, а у стен стояли красные лакированные комоды. Мои глаза расширились, когда я увидела пол, залитый слоем светящейся морской воды. Ее щупальца ползли по стенкам ящиков, просачиваясь в дерево, словно вены. Собравшись с духом, я вошла в комнату; ледяная вода плескалась вокруг моих лодыжек. Внезапно зал наполнился ярким светом, фонари, свисающие с потолка, вспыхнули, оживая.

– Лавка закрыта. Кто ты? – спросил сердитый голос.

Из дверного проема в дальнем конце вышел бессмертный, широколицый торговец с Небесного рынка. Увидев меня, он нахмурился, как будто пытался что-то вспомнить.

– Музыкант! – Хозяин расцвел и двинулся вперед, легко пробираясь сквозь воду. – Я никогда не забываю лиц, особенно тех, с кем хорошо поторговался.

Я встречалась с ним всего раз, много лет назад. Тем не менее его черты запечатлелись и в моей памяти – одна из тех встреч, которые оставляют след, пусть даже мимолетный. Я подняла сложенные ладони в знак приветствия.

– Мастер Бинвэнь, надеюсь, вы извините наше вторжение.

– Всегда рад посетителям. – Он махнул рукой на плещущуюся вокруг нас воду. – Приношу извинения за неудобства. Нужно, чтобы чары прижились, только так раковины научатся сохранять звуки. Вот почему магазин сегодня закрыт. – Торговец помолчал. – А теперь скажи мне: чем я могу тебе помочь?

– Мне срочно нужно несколько ракушек.

Его глаза под приподнятыми бровями блеснули.

– Срочно? Не могу припомнить, чтобы кто-либо когда-нибудь так настойчиво требовал мои товары. Что сегодня дашь взамен?

Если бы только я сохранила немного золота, серебра и драгоценных камней, которые заработала. Но кое-что бессмертные не умели – например, уговорить дерево принести плоды или призвать воду из чистейшего источника. Вопрос был в цене усилий, ведь использование магии часто утомляло больше, чем ручной труд.

Я вытащила флейту из сумки и покрутила ее в пальцах.

– Та же цена, что и в прошлый раз.

– Песня для ракушки, – кивнул он. – Сколько штук тебе надо?

– Восемь. Чем меньше и проще, тем лучше.

– Хорошо. – Мастер Бинвэнь сцепил руки и поспешил к комоду, выдвигая его ящики.

– Какие чары в этих ракушках? – спросил Вэньчжи.

– Они могут сохранять любой звук, и его можно потом воспроизвести.

– Откуда ты о них узнала?

Я ответила не сразу. Утро, которое мы с Ливеем провели, блуждая по рынку, было одним из моих самых дорогих воспоминаний, одним из наших немногих дней незамутненного счастья.

– Я встретила мастера Бинвэня на Небесном рынке, где обменяла песню на ракушку.

– Он выиграл от сделки больше, – заметил Вэньчжи.

Мастер Бинвэнь вернулся, держа в руках два подноса.

– На ваш выбор.

Он предложил мне один из подносов, заваленный ракушками белого, серого и розового цветов, каждая не больше ногтя моего большого пальца. На другом, который хозяин отложил в сторону, лежало всего восемь изысканных раковин с элегантными изгибами и изящными отростками. Некоторые были усеяны шипами или осыпаны золотой или серебряной пылью, другие сияли румянцем заката. Я вытащила флейту, мой взгляд скользнул к Вэньчжи.

– Не надо слушать.

– Почту за честь. – Так он сказал, когда я впервые предложила ему сыграть. Без гнева, с легкой улыбкой на лице Вэньчжи добавил: – Хотя поостерегусь принимать от тебя чашу.

Я прищурилась.

– Этот урок усвоили мы оба.

Когда он устроился на деревянном табурете, положив ладони на колени, я отвела взгляд и постаралась сосредоточиться. Песня должна быть безупречной, иначе сделка не состоится. Я поднесла нефритовый инструмент к губам, и его знакомое прикосновение успокоило меня. Глубоко вдохнув, я выпустила воздух во флейту. Мелодия звенела радостью пробуждения весны, песней ветра, чириканьем птиц. Следующим стал жалобный мотив, каждая нота которого была пронизана печалью, эхом утраты. Я сосредоточилась на мелодии, не смея думать о ее значении, потому что иначе хрупкая власть над эмоциями могла треснуть. Я сыграла восемь песен для восьми ракушек, мои эмоции раскрывались и таяли с каждой кульминацией и развязкой, пока я наконец не выдохлась.

Когда последняя нота стихла, торговец поклонился.

– Спасибо. Признаюсь, я снова получил больше, чем ты.

– И правда, – согласился Вэньчжи, его глаза вспыхнули.

Я поклонилась мастеру Бинвэню.

– Это была честная сделка, лучшая.

Когда мы с Вэньчжи вышли из магазина и направились обратно во дворец, я сжала