после Катастрофы. В результате между нами возникло что-то вроде взаимопонимания, но я ведь об этом еще не рассказывала, правда?

Я тоже проводила его взглядом. Он направлялся к бассейну.

– Привет, – сказала я.

Как только он завернул за угол и исчез из виду, я достала телефон и проверила время. Через час мне надо было уйти, чтобы встретиться с Три у реки и, предположительно, получить плату за свою работу. В этом тоже было что-то странное, учитывая, что я еще не решила две дополнительные проблемы.

В конце коридора из комнаты, где толпился народ, лился свет, проникая сквозь дверной проем. Его то и дело заслоняли фигуры моих одноклассников, бродивших туда-сюда. Мне не хотелось возвращаться. Поэтому я разблокировала телефон и, пробираясь на кухню, написала Джеймсу:

«Не знаю почему, но мне кажется, происходит что-то странное».

– Почему ты так думаешь? – раздался голос у меня за спиной.

Я испуганно вздрогнула.

Посреди кухни стоял Джеймс. Он пил содовую и листал кулинарную книгу.

– Что ты здесь делаешь?

– То же, что и ты, – ответил он тихо. – Прячусь от своей пары. Ты знала, что в этом доме нет никаких книг, кроме кулинарных, да и те стоят только для красоты? – Джеймс приподнял книгу, которую смотрел. – Она чиста и нетронута, скорее всего, ее даже ни разу не открыли.

– Естественно, они для себя не готовят, – заметила я.

– Богатство не идет богатым впрок, – сказал Джеймс. – У них совершенно неинтересная жизнь.

– Когда я была богатой, моя жизнь была интересной.

– Твоя жизнь еще не закончилась, вообще-то, – сказал он.

– Легко тебе говорить, ведь ты не был на моем месте.

– Хана Ян Лернер – прирожденный оптимист, – воскликнул Джеймс. – Так что ты имела в виду, когда писала мне сообщение?

– Ты кому-нибудь рассказал про Логана? – спросила я.

– Конечно нет. А что?

– Пару минут назад у меня с ним был какой-то странный разговор. Он выглядел убитым горем и говорил, что завидует животным и простой жизни, которую они ведут.

– Интересно, – протянул Джеймс. – В смысле я понимаю, почему он чувствует себя виноватым.

– Мало того, – продолжила я. – Он вел себя так, как будто его уже уличили в содеянном, как будто кто-то уже все узнал. По-моему, Логан был готов на самый отчаянный поступок. Он словно стоял на краю пропасти и глядел вниз.

– Что за отчаянный поступок? – спросил Джеймс.

– Не знаю. А потом я встретила Кита, идущего к нему в бассейн. И он тоже выглядел странно, весь в черном и со спортивной сумкой на плече. Он ее попытался спрятать при виде меня.

– Черный цвет многие носят. И Кит – спортсмен, он всегда ходит со спортивной сумкой.

– Знаю, но его вид показался мне странным. Он так на меня посмотрел, будто не хотел быть замеченным.

Джеймс задумчиво покачал головой.

– Если чутье подсказывает тебе, надо разобраться.

И тут в коридоре послышался знакомый смех. Это был Пит.

– Пошли, – шепнул Джеймс и кивком указал на гостиную, где на большом обеденном столе высилась горка из дорогого фарфора.

Ну конечно. Мы, не договариваясь, нырнули под стол.

И будто прошли сквозь портал в наше детство – очутились не в доме Сесиль, а в переполненном гостями зале отеля, под столом с десертами. Я готова была поклясться, что стоит пошарить рукой по полу – и найдется мятая книжка с детскими загадками, которую мы читали друг другу.

Спрятавшись за скатертью, я слышала приближающийся голос Пита. Сквозь ножки стульев были видны его ботинки, которые прошлись по кухне, а потом повернули назад.

Джеймс прижал палец к губам, затем достал телефон и начал набирать сообщение. Спустя секунду мой мобильный завибрировал.

«Привет», – написал Джеймс.

«Привет», – ответила я, сдержав улыбку.

Казалось, мы снова дурачились тайком от взрослых, которые вечно тащили нас куда-то, мешали радоваться жизни, заставляли надевать колючие свитера и присутствовать на скучных мероприятиях.

«Похоже, столы стали значительно короче и уже, – написал Джеймс. – Когда нам было одиннадцать, под ними было гораздо просторнее».

«А мне нравится, что здесь тесно. Так уютнее».

«Как в старые добрые времена. Только в этот раз загадка настоящая».

«Закусок не хватает», – написала я.

«Зачем людям нужны столовые, если у них на кухне уже стоит стол, за которым они обычно и едят?»

«Чтобы хранить там красивые дорогие тарелки».

«Почему бы не обойтись без них?» – написал Джеймс.

«В большом доме всегда много комнат, нужно же как-то заполнять пространство. Поэтому пихают столько, сколько может вместиться».

«Это нетворческий подход».

«Согласна. А ковер довольно необычный», – написала я.

«Необычный = уродливый?»

«Ну не так уж он плох».

«Интересно, откуда появилось выражение “восточный ковер”? – написал Джеймс. – Наверняка в нем заложен скрытый расистский подтекст».

«Напиши об этом статью».

«Сначала мне надо посоветоваться с партнером».

«…?»

«Ты не слышала? Я теперь работаю в паре. Больше не хочу быть журналистом-одиночкой».

«И кто же этот твой блистательный партнер? Наверное, гений расследований, остроумный и забавный, очаровательный и обаятельный».

«Да, она именно такая».

Я уже не понимала, что происходит, и начала нервничать.

«Кажется, Пит ушел. Можно вылезать», – написала я.

Он что-то напечатал, затем немного подумал, прежде чем отправить.

«Позволь признаться, что мне не хочется».

Джеймс посмотрел на меня, разрушив невидимую стену между нами, и прикоснулся к моей руке, напоминая о том, что он здесь, совсем рядом. Он больше не улыбался, но вовсе не выглядел несчастным.

Я сглотнула, вдруг осознав, что мы находимся наедине в темноте под столом, в собственном потайном уголке. Мне тоже не хотелось вылезать, но страшно было в этом признаться.

Я протянула ладонь, и наши руки соприкоснулись. Медленно, осторожно он провел по кончику моего большого пальца, словно касался хрупкого экспоната, трогать который запрещено. У меня по коже побежали мурашки.

– Хана… – начал он.

Наши пальцы переплелись. Джеймс приблизился ко мне и осторожно убрал волосы с моего лица. И тут… раздался звонок будильника на моем телефоне.

Я подскочила на месте, мгновенно возвращаясь в настоящее, и резко выдернула свою ладонь из его руки.

– Пора идти.

Глава 18

Почти не глядя друг на друга, мы с Джеймсом крадучись вышли из дома через боковую дверь. Я написала Питу, что плохо себя почувствовала и ушла домой, и, хотя мне и раньше не раз приходилось врать, ощутила острый укол вины за свою ложь.

Но, садясь в машину рядом с Джеймсом, я постаралась не думать про Пита, а представить, что было бы, если бы вдруг будильник не зазвонил. Я уже давно мечтала о том, что сейчас чуть было не случилось, но в то же время боялась этого момента. Хотя между нами ничего не произошло, все равно, похоже, пути назад не было. И дело, конечно, не в поцелуе, а в том, что последовало бы за ним. От Джеймса невозможно было утаить секреты. Он легко отпирал любой замок, а в моей жизни имелась одна дверь, которую я категорически не хотела открывать.

Видимо, Джеймса терзали те же мысли, потому что он был непривычно тих.

– Забавно получилось, – начала я, делая вид, что не ощущаю напряжения между нами, и надеясь, что Джеймс подыграет мне и мы продолжим общаться как ни в чем не бывало.

Но он не захотел меня поддержать.

– Я больше не играю в эти игры, – сказал Джеймс.

Я нервно сглотнула. Мне хотелось отшутиться, чтобы как-то разрядить обстановку, но я понимала: ничего не выйдет.

– Чего ты хочешь, Хана? – спросил он.

Я ответила не сразу. Моя проблема заключалась в том, что я точно знала, чего хочу, только не могла это получить.

– Я знаю, что ты – единственный, с кем мне нравится часами сидеть наедине в машине. Я знаю, что постоянно думаю о тебе, когда мы не вместе.

Его лицо смягчилось.

– Тогда почему же ты меня все время отталкиваешь?

Мне хотелось быть другим человеком, тем, каким он меня себе представлял. Но я им не была.

– Не знаю.

Он непонимающе