– В прихожей повесь и пиво заодно в холодильник кинь.

– Ага.

Взяв палку, я пошевелил тлеющую золу на дне бочки и пошел в гараж за стареньким мангалом.

Пока я там ворочался, гремя накопившимся за годы хламом, Миша нашел в сарае топор и начал колоть дрова.

Вечерело.

Мы затопили баню и принялись жарить мясо, попутно откупорив по бутылочке и с удовольствием вдыхая идущий от мангала аромат.

– Правильно сделал, что приехал, – сказал я.

– Я за любую движуху, кроме голодовки, ты же знаешь, – ответил Миша. – Ну, давай.

Мы чокнулись и сделали по паре глотков. Пиво было вкусным.

– Слушай, у тебя брезент есть или пленка какая? Байк закрыть. – Он с подозрением посмотрел на низкие тучи. – А то вдруг ночью ливанет.

– Придумаем, – успокоил я. – В гараже наверняка что-нибудь найдется.

Конечно, каждый из нас запросто мог укрыть байк простеньким заклинанием, и тогда железному скакуну не были бы страшны ни плохие погодные условия, ни угонщики, ни что-либо еще. Но так поступают Темные. Нам же не следовало тратить силу в тех случаях, когда проблему можно было решить обычными человеческими методами. Драгомыслов строго вбивал эту науку в мою голову, а я, в свою очередь, втолковал ее Бизону. Причины для перестраховки со стороны шефа вполне понятны. После случая с алхимиком Пелем он не хотел рисковать и давать даже малейшей возможности Дневному Дозору обвинить нас в нарушении Договора.

Эти мысли невольно напомнили мне о том, что я уже несколько недель плотно сидел на крючке у Натальи Владимировны. Но думать об этом сейчас не хотелось.

Дожарив мясо, мы с аппетитом поужинали прямо на воздухе и, прихватив еще пива из холодильника, пошли париться.

После бани я ощутил себя другим человеком. Посвежевшим и полным сил.

На улице было уже темно. В оставленном мангале таинственными огоньками тлели угли. В дальнем конце участка что-то шебуршнулось под кустом и послышался странный звук. Скорее всего соседский кот опять пролез через лаз под забором, который я все никак не мог найти, но Миша, да еще после пива, насторожился:

– Что это?

– Гномы, – решив подшутить над другом, как можно безразличнее ответил я. – Норы к зимовью готовят.

– А они колеса байку не проткнут?

– Не. Сначала покатаются по окрестностям, а уж потом…

– Да иди ты.

Я засмеялся.

– Ладно, идем. Пора на боковую.

Накрыв «Кавасаки» большим куском полиэтилена, обнаруженного в гараже, мы засобирались спать. Определив Мишу на тахту в одной из комнат, поближе к печке, я лег на свою кровать и почти сразу уснул.

Миша разбудил меня посреди ночи.

– Степа, подъем…

Я посмотрел на часы, было полчетвертого утра.

– Ты чего? – Я включил ночник.

Миша был серьезный и хмурый.

– Всех срочно вызывают в офис. У нас еще одно убийство. В центре.

Вылезать из теплой кровати и ехать куда-то мне в тот момент хотелось меньше всего.

– А это обязательно? – спросонья пробормотал я. – У меня камеры с собой нет.

– Всех, – каким-то странным голосом повторил Миша. – Собирайся, выезжаем.

Послушно одевшись и заперев дачу, я сел в машину и поехал за байком Бизона в сторону города. Питер не отпускал надолго. Он снова приманивал смертью.

* * *

На Певческом мосту нас уже ждали.

Выбравшись из машины, я огляделся и посмотрел на окна квартиры Боярского, выходящие на Мойку. Меня снова кольнуло воспоминание о бойне на Петровском стадионе.

Убийство в самом центре города? Загадочный преступник явно бесстрашен и нагл.

Войдя вслед за Мишей в Сумрак, я увидел дядю Сашу, Илью, Батурина, сжимавшего камеру, и еще нескольких оперативников. Рядом с ними стояли оперативники Дневного Дозора. Некоторых я знал. Они сухо поздоровались. Я кивнул.

– Торопились как могли, – подойдя к дяде Саше, отрапортовал Михаил. – Где тело?

– Там. – Старый боец указал в сторону небольшого кафе в центре моста, как-то странно посмотрев на меня.

В нескольких метрах от того места, где мы стояли, я увидел мерцающий купол заклинания «неприкосновенности».

– Мы-то уже все видели, – вздохнул дядя Саша. – Пусть он лучше один пойдет.

Это было адресовано мне.

– Но камера же у Кирилла. – Я растерянно оглядел собравшихся.

– Иди-иди. «Неприкосновенность» сейчас сниму.

Я медленно пошел к телу. За несколько шагов до него дядя Саша за моей спиной убрал защиту, и мерцание исчезло.

Я остановился.

Света лежала, раскинув в стороны руки и неестественно поджав под себя одну ногу. Светло-русые волосы рассыпались по земле, на одежде никаких следов крови. С правой стороны сумка, в метре от левой руки мобильник в знакомом розовом чехле. Словно она неожиданно поскользнулась и упала на спину, но еще не успела встать.

Если бы не цвет лица.

В нем не было ни кровинки. Мертвенно-бледное, восковое.

Глаза закрыты.

Я остолбенело стоял, ощущая, как на меня бетонной плитой обрушивается страшная правда. Чудовищная реальность, которую я не хотел принимать.

Двигаясь словно на плохо смазанных шарнирах, я обернулся.

– Что с ней сделали?

Собравшиеся за моей спиной Иные молчали.

– Сила, – нарушил тишину дядя Саша. – Из нее выпили всю Силу.

Я снова повернул голову.

В ее открытые глаза я не смог бы смотреть. Всегда веселые, жизнерадостные, умные. Теперь навсегда застывшие под опущенными неподвижными веками.

– Света, – машинально позвал я, опускаясь рядом с ней на колени.

Казалось, она сейчас откроет глаза и улыбнется. Я помогу ей подняться, отряхнуть пальто, и мы пойдем домой. Все будет как обычно. Будем мы.

Я сморгнул, чувствуя, как по щекам побежали слезы.

– Света…

Сестра молчала. Светы больше не было.

Теперь я остался совсем один.

Почему она?! Почему мы?! Какой неведомый рок бросил ее в руки хладнокровного убийцы…

Я протянул ладонь, чтобы убрать прядь волос с лица Светланы.

– Не трогай! – предостерегающе крикнул сзади дядя Саша.

Я не послушал. Сейчас я вообще ничего не слышал, кроме бешено стучавшей крови в висках.

Но едва мои пальцы коснулись Светиной щеки, по всему ее телу прошла рябь, и оно рассыпалось, на глазах превращаясь в пыль, которую тут же рассеял Сумрак. Словно пустая куколка, из которой давно улетела бабочка.