– Да как… – Я повесил ее одежду на вешалку, не зная, как описать свое состояние. Все и так было понятно.

– Вижу. – Не снимая сапог, она прошла в комнату и посмотрела на монитор, где застыл снимок улыбающейся Светы. – Убийцу так и не нашли?

– Пока нет. Слушай, давай не будем об этом, хорошо?

– Извини. Я не помешала?

На самом деле я был рад, что она пришла. Хоть появление это было неожиданным. Но после выпитого виски и просмотренных фотографий мне было приятно, что со мной рядом кто-то есть. Пусть и Темная.

– Присаживайся. – Я указал ей на второе кресло и сходил на кухню за еще одним бокалом. – Будешь?

Дария посмотрела на стоявшую рядом с клавиатурой бутыль, на четверть наполненную янтарной жидкостью.

– Давай.

– Лед?

– Не нужно.

Я разлил виски и подал ей бокал.

– Красивая. Как ее звали?

– Света.

– Светлана, – повторила Дария, и мне показалось, что по ее лицу скользнула тень улыбки. – Светлая.

– Да.

– За Свету, – понюхав напиток, предложила моя ночная гостья.

– За сестру, – согласился я.

Мы выпили.

– А много у тебя еще? – поставив бокал на стол, спросила Дария, кивнув на монитор.

– Не очень.

– Покажешь?

А почему бы и нет, подумал я. Алкоголь потихоньку делал свое дело, поэтому я не испугался открывать чужому человеку интимную сторону своей жизни. В конце концов, Дария проявила участие, пришла разделить со мной горе. Хоть это и было внезапно.

Так почему бы и нет.

Была глубокая ночь, а мы все сидели перед компьютером, заново перелистывая снимки. Пили виски. Дария иногда комментировала, особенно ей понравились мы со Светой в детстве.

– Трогательные, – сказала она.

Отпивая из бокала, я подумал, а какая в принципе разница была между нами. Свет и Тьма – это всего лишь путь, который мы выбрали, внутри, по сути, все равно частично оставаясь людьми.

Бутылка постепенно подходила к концу. Я сильно захмелел, Дария, судя по ее виду, тоже.

Мы посмотрели несколько видеофайлов из семейного архива. Однажды улыбнулись, увидев фрагмент, как маленькая Света на каком-то моем дне рождения неуклюже, но с чувством читает поздравительные стихи собственного сочинения.

Наконец файлы кончились, и я разлил по бокалам остатки виски.

– Все? – спросила Дария.

– Все. – Залпом осушив свой бокал, я почувствовал, как шумит в голове, и признался: – Мне так одиноко.

– Ты не одинок. – Только сейчас я заметил, что кресло Дарии было придвинуто к моему впритык. Мы практически касались друг друга плечами. – Я же здесь.

Почувствовав неловкость, я украдкой посмотрел на часы. Была половина второго. Как долго она хотела еще здесь оставаться?

– Спасибо, что зашла. За поддержку. Но уже поздно. Может, тебя проводить? – на всякий случай предложил я.

– Гонишь? – Постучав накрашенными ноготками по бокалу, который держала в руках, Дария, не выпив, поставила его на стол и посмотрела на меня. – А я не хочу уходить.

Мы смотрели друг на друга. На самом деле и я не хотел ее отпускать. Не хотел закрывать за ней дверь. Не хотел прогонять свою музу, которую так внезапно нашел.

В следующий миг она подалась вперед и прильнула к моим губам долгим горячим поцелуем. В первое мгновение растерявшись, я все-таки ответил, чувствуя, как внутри закипает кровь.

– Что ты делаешь? – хрипло спросил я, когда она отстранилась, развернула кресло и стала расстегивать свой ремень.

– Что хочу. – Покончив с пряжкой и не сводя с меня взгляда, она потянула «собачку» молнии от воротника вниз, расстегивая комбинезон до пупка, в котором сверкнул серебряный шарик пирсинга.

– Дария…

– Не бойся.

Взяв мою руку, она плавно завела ее под расстегнутый комбинезон, и я ладонью ощутил упругую теплую грудь с набухшим соском.

– Нравится? – тихо спросила она.

Теряя над собой контроль, глядя в ее глаза, я начал проваливаться в какой-то бездонный, рокочущий водоворот. Да, я хотел ее. Мне вдруг стало плевать на цвет и масть. Плевать на все на свете. Здесь и сейчас.

– Да, – прошептала Дария.

Мы оказались на диване. Лежа на спине, она что-то неразборчиво бормотала, запустив руки в волосы, пока я раздевал ее. Потом билась на смятой простыне, царапала мне спину и ритмично стонала, обжигая мое лицо жарким дыханием с ароматом выпитого спиртного.

У меня давно не было женщины, а Дария была искушенной любовницей, и я совсем потерял голову.

Наконец она выгнулась, влажная, напряженная как струна, и, крепко сжав меня ногами, негромко вскрикнула, откинув голову на подушку.

Безумный танец Света и Тьмы закончился.

Мы лежали рядом – мужчина и женщина, – обмякшие, утоленные. Слыша рядом ее постепенно восстанавливающееся дыхание, чувствуя запах ее тела, обессиленный ее ненасытностью, я закрыл глаза и не заметил, как провалился во тьму.

Из тягучей, ватной пелены меня выдернула привычная трель стоявшего на придиванной тумбочке будильника. Протянув руку и отключив его, я поморщился. Голова гудела. Не надо было приговаривать всю бутылку. Но все, произошедшее накануне, я прекрасно помнил.

Повернув голову, я посмотрел на лежащую рядом Дарию. Она проснулась раньше меня.

– Доброе утро, – положив ладонь на мою грудь, прошептала она.

– Доброе, – улыбнулся я.

– Ты как?

– Нормально. А что?

– Просто… Я ночью совсем голову потеряла. Но я тебя не зачаровывала, клянусь!

– Верю.

Она легонько чмокнула меня в плечо.

– Это все виски, – ответил я. – Я тоже.

– Не жалеешь?

– О чем?

– Ну… – Дария помолчала. – Я же другая.

– Ты женщина, – не понял я. – Что плохого мы сделали?

– Ничего, – согласилась она. – Тебе понравилось?

– Да, – искренне ответил я.

Откинув одеяло, Дария забралась на меня, игриво куснула за подбородок и соскользнула с кровати.

– Я в душ, – сказала она, поднимая с пола свои черные трусики. – Хочешь – догоняй.

– Там краны перепутаны.

– Разберусь.

Дария вышла из комнаты, и через какое-то время до меня донесся шум льющейся воды.

Слушая его, я лежал в каком-то странном, сладостном оцепенении. Частично совет Миши насчет модели я выполнил. В итоге в моем доме заночевала Темная. И что теперь будет? Было ли это сиюминутное, спонтанное желание, или наши отношения теперь станут другими? Впрочем, мы ничем друг другу не обязаны. Будем встречаться, как раньше, работать, закончим наконец мой проект. Но что-то человеческое в глубине меня говорило обратное. Мне хотелось продолжения.