волна о прибрежную скалу. И постепенно иссякала, оставляя после себя лишь горький осадок.

Краем уплывающего сознания я почувствовал, как богиня выдыхается. Ее движения замедлялись, удары теряли былую мощь и четкость. Дыхание стало тяжелым и прерывистым, а по телу то и дело пробегала судорога.

На очередном пируэте я оказался за спиной монстра и вогнал духовный меч по самую рукоять меж покатых лопаток. Лилия заверещала дурным голосом и забилась, пытаясь откинуть меня. Но куда там! Я уже вливал в ее извивающееся тело очищающее пламя, выжигая скверну изнутри.

Прости, Лилия… Лекарства порой горьки… Я знаю, что тебя этим не убить… Придется потерпеть.

Чудовище ревело и корчилось в моей хватке, изрыгая проклятья вперемешку с черной кровью. Чешуя шипела и лопалась, обнажая гноящиеся язвы, кости трещали и крошились. Бездна внутри Лилии сопротивлялась изо всех сил, не желая отпускать жертву. Но я был упорен и стоек.

Лилия обмякла в моих руках, потеряв сознание. Я бережно подхватил девушку и, прижав к груди, шагнул в мерцающий зев Разлома.

Позади с утробным урчанием пировало ненасытное Ничто, пожирая остатки рушащегося мира. Но мне уже не было до этого дела. Я устремил взгляд вперед — туда, где за дымкой виднелись родные зеленые кроны и синее безоблачное небо.

Миг — и Разлом схлопнулся за спиной с тихим вибрирующим звуком. Будто и не было всего этого кошмара, всей этой изматывающей борьбы. Мы вывалились на залитую солнцем поляну, в окружении мирно шелестящих дубов и берез.

Я опустил Лилию на мягкую траву и, достав амулет-мозаику, быстро набрал на нем замысловатую комбинацию символов. Приложил артефакт ко лбу девушки и зашептал древние слова. Вспышка ослепительного света — и Лилия преобразилась. Бездна схлынула с ее тела, словно смытая очищающим потоком.

Теперь передо мной лежала юная дева неземной красоты. Белоснежные волчьи ушки трогательно подрагивали, пушистый хвост обвился вокруг стройных ног, обтянутых мехом. На прекрасном лице застыла безмятежная улыбка, дыхание было ровным и глубоким. Казалось, Лилия видит прекрасные сны.

Я почувствовал сильное жжение на запястье. Амулет-мозаика вплавился в мою кожу, превратившись в замысловатую татуировку на моей руке. Теперь он навеки стал частью меня, вплавился в систему моих духовных потоков. Такова цена, которую я заплатил, чтобы надежно запечатать безумие подруги. Пока я не найду способ исцелить ее окончательно, печать будет сдерживать разрушительные порывы. Уж лучше так, чем вновь позволить Лилии навредить себе и другим.

Ну и небольшой плюс — теперь спереть амулет можно только вместе с моей рукой. Привет, Алайя, как ты там?

В этот момент девушка сладко потянулась и открыла глаза. Расплылась в очаровательной улыбке, сверкнув белоснежными клыками. А потом вдруг резво вскочила на четвереньки и запрыгала вокруг меня, повизгивая от восторга и мотая хвостом.

— Лили, погоди! Щекотно же! — захохотал я, пытаясь увернуться от шершавого языка, который то и дело норовил лизнуть меня в нос.

Но разве ж волчицу удержишь? Насилу отбившись от ее приставаний, я потрепал Лилию по макушке. Она блаженно зажмурилась и подставила ушко, требуя почесать. Ох уж эти девушки, все им ласка да внимание!

Вдруг подруга застыла, настороженно принюхиваясь. Ее ушки встали торчком. И через секунду она сиганула на ближайший дуб, только когти засверкали. Я не успел и глазом моргнуть, как Лилия уже спрыгнула обратно, гордо неся в зубах упитанную белку. Несчастный зверек испуганно таращился и дрожал всем телом, безвольно обвиснув в волчьей пасти.

— Ну ты даешь, подруга! — восхитился я, забирая добычу, — Вот это я понимаю, охотница! Как есть настоящая волчица.

Лилия аж зарделась от удовольствия и начала носиться кругами, поднимая веера брызг из росы. Потом снова подскочила ко мне и уткнулась довольной моськой в ладонь, всем своим видом показывая — гладь давай, я заслужила!

Я отпустил белку, зверек опрометью бросился прочь. Лилия посмотрела на меня как на дурака — что творишь, зачем ценную добычу отпустил?

Я рассмеялся и с готовностью почесал ее за ушками. Хвост волчицы забил по траве от счастья, она даже приоткрыла рот, розовый язычок блаженно свесился набок. От блаженства ее глаза слегка закатились.

Эх… Лилия-Лилия, совсем ты стала как дитя малое! Даже говорить разучилась. Но ничего, главное, что понимаешь всё, и безумие больше не точит твой разум.

Так мы и сидели, наслаждаясь покоем и негой ясного летнего денька. Вдыхали пряный аромат цветов и трав, слушали веселое щебетание птиц.

Я знал, что однажды исцелю Лилию окончательно. Верну ей разум и ясность ума. А пока… пока можно просто радоваться жизни и ценить то, что имеешь.

— Пойдем, — сказал я ей, распрямляясь, — Познакомлю тебя с другими девушками. Надеюсь, с ними всё хорошо…

— Фыр?.. — Лилия с любопытством склонила голову набок.

Я пошел по неприметной тропе в сторону алхимического предприятия. Лилия весело прыгала вокруг меня, мелькая пушистым хвостом и собирая на шерсть утреннюю росу…

Все вокруг выглядело на удивление знакомым. Я даже узнал несколько деревьев и больших камней, мимо которых ранее проходил. Странно… прошло же несколько лет! Лес за это время должен был заметно измениться…

Заметив следы на тропе, я склонился над ними. И нахмурился. Минуточку! Это же следы от моих ботинок! В которых я пришел в карманный мирок! Они за годы пришли в негодность, я их выкинул. Лилия сшила мне грубые самодельные боты из кожи, в них хожу до сих пор…

Следы выглядели совсем свежими. Как будто кто-то прошел здесь буквально пару минут назад.

— Какого черта? В смысле, чтоб вас? — в шоке произнес я.

Лилия принюхалась к следам, после чего тоже с озадаченным видом посмотрела на меня и негромко рыкнула.

Вскоре впереди замаячили знакомые очертания алхимического предприятия Безумовых. Однако, приблизившись, я с удивлением обнаружил, что часть построек тронута пожаром. Неужели тут произошло еще одно ЧП, пока меня не было? Странно, ведь после недавнего нападения мы хорошо укрепили охрану и защитные печати…

Или это… следы того самого пожара, произошедшего пару лет назад? Да нет, бред какой-то…

На поляне перед корпусами я увидел всю нашу честную компанию — Настю, Айсштиль, Эмми и дочек-мирмеций. Чуть поодаль, в тени раскидистого дуба, маячили Никодим и Гарын, судя по страдальческим минам, мучимые зверским похмельем. Кажется, все они только-только продрали глаза после бурной ночки.

Рыжая бестия Эмми сладко потягивалась, разминая затекшие мышцы и поправляя всклокоченные со сна кудряшки. Настя сосредоточенно собирала волосы в аккуратный хвост, готовясь к новому дню. В ее глазах плясали