– Заневский, двадцать два? – переспросил водитель,на глазах мрачнея. – Это ж надо, какая у людей бывает внешность обманчивая!С виду такая приличная женщина… ну ладно, раз уж посадил, поедем… – И онотвернулся от пассажирки, сосредоточившись на дороге.

Надежда Николаевна удивленно покосилась на него, пожалаплечами и ничего не сказала – мало ли на свете странных людей… даже лучше, еслине будет донимать разговорами…

Водитель к ней больше не поворачивался, но что-то бормоталсебе под нос:

– Вот у Василия Николаича невестка – с виду тожеприличная женщина, а ползарплаты там оставляет… ох, ну и времена пошли! До чегоже внешность обманчивая бывает!

К счастью, пробок не было, очень скоро они перебрались черезНеву, выехали на Заневский проспект, миновали площадь, и водитель затормозилперед большим, ярко освещенным зданием из стекла и металла.

– Ну вот, приехали! Заневский, двадцать два!

Надежда расплатилась, выбралась из машины, удивленноразглядывая здание, перед которым ее высадил странный человек. Она хотелачто-то у него спросить, но «Москвич» резко сорвался с места и умчался,напоследок окатив растерянную Надежду грязной жижей.

– Ну вот, и этот… – вздохнула вконец расстроеннаяженщина, поспешно отходя от проезжей части. – А сперва показался такимславным!

Она безнадежно оглядела испачканное пальто и снова взглянулана ярко освещенное здание.

Над фасадом горела разноцветными огнями огромная вывеска:«Казино “Лас-Вегас”».

– Куда это он меня привез? – протянула НадеждаНиколаевна, вертя головой.

Никаких других домов поблизости не было.

«Выходит, теперь по этому адресу построили казино! –сообразила наконец Надежда. – То-то он так ко мне переменился! Решил, чтоя просаживаю все деньги за игорным столом!»

Она снова вздохнула и побрела прочь от этого храма азарта понаправлению к жизнерадостной стайке голубых елочек, обдумывая свое положение.

Пальто испачкала – это раз.

Забралась на другой конец города, потратив время иденьги, – это два.

Самое главное – нужного дома в помине нет, и шансы найти ЭлюМаленко близки к нулю.

В самом деле, с чего она взяла, что эта Эля по-прежнемуобитает по тому же самому адресу, по которому жила в детстве?

Ведь ее адрес в Машиной записной книжке явно был записандетской рукой…

Безрадостные мысли Надежды были прерваны раздавшимся у нееза спиной громким пыхтением. Она попыталась обернуться, но пыхтение перешло внегромкое басистое рычание, и в спину Надежде ткнулось что-то теплое. Причемткнулось с такой недюжинной силой, что Надежда не смогла удержать равновесие.

Надежда охнула, нога подвернулась, и она с размахуплюхнулась в подтаявший снег.

Несколько бесконечных секунд она лежала на снегу, постепеннопропитываясь влагой, готовая разреветься.

Мало того что она совершенно зря проделала такой путь, малотого что незнакомый человек посчитал ее аморальной личностью, так теперьугораздило плюхнуться в подтаявший сугроб и наверняка усугубить свою болезнь!

Единственное, что заставило Надежду взять себя вруки, – это мысль о том, как нелепо она, должно быть, выглядит со стороны.Распластавшись на снегу, как цыпленок табака, уткнувшись носом в сугроб…

Надежда охнула и перевернулась.

Лучше бы она этого не делала!

Над ней стоял самый настоящий волк.

Огромный светло-серый мохнатый зверь с угрожающе оскаленноймордой, обведенной белым, как будто на эту морду была надета карнавальнаямаска.

Зверь наклонился над Надеждой и очень страшно зарычал.

– Мама, – негромко проговорила Надежда Николаевна,мысленно прощаясь с жизнью.

Говорят, в минуты смертельной опасности перед внутреннимвзором человека пробегает вся его жизнь, он как будто подводит еепредварительные итоги.

Перед глазами Надежды предстал ее муж, Сан Саныч. Выгляделон очень недовольным. Укоризненно качая головой, Сан Саныч выговаривал своейнепослушной супруге:

– Сколько раз я говорил тебе, что твои расследования додобра не доведут!

– Сколько раз я говорил тебе, что нельзя наскакивать нанезнакомых людей!

Надежда Николаевна тряхнула головой: последние слова явнопроизнес не муж, стоящий перед ее внутренним взором, а совершенно незнакомый,но вполне реальный мужчина с буйной шапкой волос на голове.

Мужчина этот оттаскивал от Надежды за ошейник того волка,который свалил ее в сугроб. То есть, разумеется, поскольку имелся ошейник, этобыл не волк, а собака.

Оттащив своего пса в сторону, мужчина склонился над Надеждойи помог ей подняться на ноги.

– Извините моего охламона! – проговорил онвиноватым голосом. – Он еще совсем щенок, не умеет себя вести. Ужаснолюбит играть и не соразмеряет свои силы. Вы не ушиблись?

– Не ушиблась, только промокла, – пожаловаласьНадежда. – Вы говорите – щенок? Какой же он будет, когда вырастет?

– Ох, и не говорите! – Хозяин тяжело вздохнул,однако покосился на своего пса не без гордости. – Ему только год, а ужетакой огромный! Вообще-то он даже для своей породы великоват. Его из-за этогодаже не хотят допускать на выставку…

Надежда Николаевна вспомнила, что уже видела такую собаку,вспомнила даже название породы – маламут.

– Вы не представляете, как он быстро растет! –продолжал гордый хозяин. – Когда ему было три недели, это был простоплюшевый медвежонок, а теперь – такая громадина… и это еще не предел!

– С детьми – такая же история! – вздохнула НадеждаНиколаевна.

– Чарли, извинись перед женщиной! – строгоприказал хозяин.

Огромный пес подошел к Надежде, виновато опустил голову ижалобно заскулил, словно в самом деле просил прощения. Надежда не удержалась изасмеялась, забыв о том, что всего минуту назад валялась в сугробе, прощаясь сжизнью.

Хозяин маламута помог ей отряхнуть пальто и спросил:

– Вам куда? Хотите, мы с Чарли проводим вас доостановки, а то здесь место безлюдное…

В его словах Надежда невольно расслышала невысказанный вопрос:что такая, прямо скажем, немолодая и вроде бы довольно приличная женщина делаетна пустыре возле казино?

– Да вот представляете, – начала она, –хотела найти старую знакомую… ее дом много лет стоял на этом месте, вотприехала, а дома-то и нет! На его месте это чудо!

– Да, здесь был раньше жилой дом, – кивнул хозяинЧарли. – Его лет пять назад снесли…

Он задумчиво почесал в затылке и почему-то переглянулся спсом. Чарли тихонько заворчал, потом вполголоса гавкнул, словно что-то говоряхозяину на понятном им двоим языке.