была небольшая корона. Пусть и не такая богатая, как у царя ферасийцев, но все же не лишенная филигранности. Ее короткие зубья были выполнены на манер снежинок, а по бокам шли красивые узоры, которые мороз обычно рисует зимой на окнах. Любой, в ком текла северная кровь, очень почитал эти узоры, а некоторые никсы так и вовсе придавали им сакральные значения. Интересно, откуда взялась тут эта корона? Феликс не знал ни одной истории о северных правителях, которые побывали бы в Самсонской пустыне.

Некоторое время Арк с нескрываемым интересом вертел в руках корону, а затем, не раздумывая, нацепил ее себе на голову. Вышла довольно нелепая ситуация, учитывая, что это была корона-обруч, рассчитанная на более широкую голову, а поэтому она тут же сползла ему на глаза, но Арк не растерялся, и поправил ее так, чтобы она находилась под наклоном на его макушке, словно диадема. Затем настала очередь клинка.

Феликс наблюдал, как хилый мальчик, поднял клинок над своей головой, и как свет луны отразился от сверкающего чистотой лезвия. Его тонкие пальцы крепко сжимали рукоять меча, и на худом лице расползлась довольная улыбка, когда он посмотрел на испещренное рунами лезвие, словно ребенок из южных провинций, который впервые увидел снег.

И тут произошло сразу несколько вещей. Когда Арк слегка наклонил лезвие меча, словно готовясь парировать удар, Феликсу показалось, что в отполированном до блеска лезвии он увидел отражения ярко-зеленого глаза, похожего на драгоценный изумруд. А затем, прямо перед ними, словно дым из костра, появилась зловещая тень. Она просочилась сквозь кости воинов, и зависла над мальчиком, будто черная туча. Феликс видел лишь черные очертания, сотканные из плотного дыма, и светящиеся золотым светом глаза, которые были у этой тени.

Увидев ее, Арк на секунду растерялся. Сделав шаг назад, он выронил меч, и запнувшись о торчавшие из песка кости, повалился на спину. Феликс заметил, что в этот момент мрачная тень, которая не сводила золотых глаз с мальчика, уперла руки в бока и запрокинула голову назад, будто разразившись бурным хохотом. Поднявшись на ноги, Арк с ужасом посмотрел на черную дымку.

— Кто ты? — довольно уверенным голосом спросил мальчик. — Это ты за мной следил?

Арк говорил так, будто перед ним была не таинственная, покрытая дымом бестелесная фигура, а реальный человек.

— Ты не похож на ашурийца. — продолжил Арк, обходя тень с боку. — И на жителя пустыни тоже.

Теперь Феликс удостоверился в том, что они с Арком видят разные образы. Похоже, мальчик видел перед собой какого-то мужчину.

— Море? — спросил Арк. — За морем есть еще земли? Мать мне говорила, что за морем нет ничего, кроме бесконечных просторов и царства ночи.

Феликсу оставалось лишь догадываться о том, что говорит эта тень, так как ее слова мог слышать лишь Арк.

— Я не слабый! — вдруг огрызнулся Арк. — Хватит говорить эти слова, я их не понимаю! Ты что, не знаешь наш язык? Откуда ты?

Некоторое время тень стояла напротив него, подрагивая, словно отражение в воде, а затем сделала несколько шагов вперед и указала пальцем на грудь мальчика.

— Хочу ли я? Конечно хочу! — злобно ответил Арк.

Тогда тень повторила свой жест, будто разразилась хохотом, а затем, подойдя вплотную, дотронулась темной рукой до головы мальчика и исчезла. В этот же момент разрушенное помещение наполнил дикий вопль боли. Арк упал, схватившись за левый глаз, а из-под его ладоней засочилась кровь, вперемешку с какой-то сверкающей жидкостью, похожей на расплавленное золото. Катаясь по земле, он бил ногами и изгибал спину в агонии.

В этот момент Феликс снова услышал уже знакомые мрачные мотивы. Тени стали сгущаться, а из темных уголков стали выходить монахи в серых балахонах, держа руки в непонятных молитвенных позах. Выйдя в центр зала, они образовали вокруг Арка круг, продолжая хором напевать свои леденящие кровь молитвы. Вместе с этим, тени за их спинами стали двигаться, превратившись в бушующий водоворот. Феликс почувствовал, как его ног коснулась черная вода, а затем его, Арка и всех монахов поглотили темные волны, которые обрушились со всех сторон.

На этот раз тихое течение сменилось бурным и неудержимым потоком. Феликса кружило в черном вихре, словно сухой лист, подхваченный Удо Сиф — могучим северным ветром. Его метало из стороны в сторону, и он тщетно пытался найти хоть какую-то опору в этом черном водовороте. И вот, когда его очередной раз подкинуло и перевернуло с ног на голову, Феликс почувствовал под собой твердую поверхность. Он снова попал в каменные залы с фресками, но на этот раз стены были скрыты все еще не стихающим водоворотом теней. Он будто попал в центр бури, и ему ничего не оставалось, как топтаться на месте, в надежде, что скоро этот яростный вихрь стихнет.

Феликс продолжал стоять, вслушиваясь в странные песнопения, и не понимая, что ему делать дальше. Он попытался различить слова песни, но так и не понял, что это был за язык. Ему стало казаться, что черный водоворот будто подчиняется гнетущим мотивам, которые сейчас были более тревожные, чем когда-либо прежде. И только он об этом подумал, как хор еще больше усилился, а вместе с ним и скорость водоворота. Но теперь, помимо черных теней, перед Феликсом открылась небольшая сцена, как будто он смотрел на представление, которые обычно показывают бродячие артисты на рыночных площадях. Образы быстро менялись, но Феликс все же смог уловить некоторые из них.

Он видел Арка. Но теперь он был немного старше, а его тело уже не было столь худым и костлявым. Теперь оно было больше похоже на тело воина. Он был облачен в легкие доспехи, а на голове развивалась черная повязка, как у побывавшего в бою и получившего ранение воина, которая закрывала левый глаз. В руках он держал круглый щит и тот самый сверкающий чистотой меч с черными рунами, а сзади него шло целое войско ферасийцев. Феликс видел, как бывший раб храбро сражается плечом к плечу с высокими солдатами. Затем эту сцену поглотил водоворот, и она сменилась другой. Теперь горстку выживших ферасийцев во главе с Арком окружила конница, направив на них окровавленные копья и сотни вложенных в луки стрел. Повсюду лежали груды трупов, а сзади подходили все новые орды короля-тирана. Еще одна сменившаяся сцена, и Феликс увидел, как Арка ведут, вновь закованного в тяжелые цепи, по пустынной местности в какой-то крупный город.

Феликс смотрел на эти картины, и в его сердце начал закрадываться безысходный страх. Он стал ощущать,