Арк. — Из таких маленьких камней не построить крепость!

— Стены Фераса были построены из песка. — лукаво улыбнулся старик.

На мгновение глаза Арка расширились от удивления, он даже привстал, словно хотел расспросить про это поподробнее, но затем сник, и со злым бессилием швырнул оставшийся у него в ладони песок обратно на землю.

— Были… Не такими уж и крепкими они были. Их разрушило железо, как я и говорил. — со злобой сказал он.

— Из песка рожденные, они вновь стали песком. — с грустным смешком сказал старик, отправляя в рот очередной кусок лепешки.

— И тебя это не злит? — немного умерев свой пыл, шепотом спросил Арк, так как рядом проходил один из солдат. — Твой дом разрушили, а ты так спокойно про это говоришь. Ферас был самым красивым городом, который я видел.

— Конечно, я опечален падением Фераса. — с задумчивой грустью в голосе сказал старик. — Но ты не прав, мой дорогой юный приятель, утверждая, что мой дом разрушен. — сказав это, он обвел взглядом железные прутья. — Например, сейчас эта клетка стала моим домом.

Услышав его слова, Арк снова вскочил на ноги и со злостью посмотрел на старика, который продолжал как ни в чем не бывало жевать сухую лепешку, отрывая от нее по небольшому кусочку.

— Как ты можешь называть эту клетку своим домом?! — возмущенно проговорил он. — Дом — это там, где тепло, вкусная еда, родные люди. Это там, где уют.

— А мне и здесь довольно уютно. — спокойно ответил старик. Похоже, ему даже доставляло удовольствие дразнить паренька. — Как ты и сказал, тут совсем не холодно. Еда, пусть и не такая вкусная и питательная, к какой я привык, но по крайней мере она есть. И все мои родные тоже тут. — он обвел рукой других ферасийцев, которые сейчас пододвинулись поближе к огню. Дети сидели, просунув ноги сквозь решетки, и беззаботно болтая ими, словно это была какая-то игра. Тех, кто был помладше, матери взяли на руки, и показывая пальцем на огонь, что-то шептали им или тихонько напевали на ухо успокаивающие мелодии, покачиваясь из стороны в сторону.

Арк обвел клетки взглядом, и снова сел рядом со стариком, облокотившись о железные прутья спиной. — И что, ты планируешь всю жизнь провести в рабстве, как скот? — спросил он, уже более спокойным тоном.

— От моей жизни, как и от этой дивной лепешки, остался лишь сухой и черствый кусочек. — ответил старик, отправляя в рот последний ломтик хлеба. — Но я, конечно, не желаю, чтобы кто-либо жил в рабстве. Придет время, и мой народ вновь вернется в эти земли, как и много раз до этого.

— Но ведь твой город разрушили. — сказал Арк.

— Ну, я бы так не сказал. — усмехнулся старик, и похлопал широкой ладонью по сумке с тубусами, которая лежала у его ног.

Арк перевел взгляд на сумку.

— Это карты? — оживленно спросил он, поворачиваясь и вставая на колени рядом с клеткой.

— Да, тут есть пара карт. Но в основном это схемы и чертежи. — ответил старик.

— Чертежи города? — догадался Арк.

Увидев уверенный кивок ферасийца, мальчик настороженно оглянулся по сторонам. Убедившись, что рядом нет солдат, которые могли бы его услышать, он шепотом проговорил:

— Я могу спрятать их. Когда вас привезут в Ашур, то отнимут все, что вы взяли с собой, уж поверь мне, я уже много раз это видел. Но я знаю людей, на которых можно положиться. Они сохранят твои свитки. Ашурийцы безмозглые варвары, которым наплевать на остальные народы. У них нет своей культуры, и поэтому они забирают все лучшее из чужой, а потом искажают это, превращая в уродливое месиво из железа и золота.

— Будь я таким же молодым и бравым, как и ты, мой дорогой Арк, то без сомнений захотел бы увидеть, что из всего этого вышло бы. Присваивать и изменять — это тоже часть культуры и традиций… варваров, как ты, по своей недальновидности, решил назвать их. — сказал старик. — Но, к сожалению, сейчас не то время, чтобы постигать культуру других народов. Я буду очень признателен тебе, мой храбрый друг, если ты действительно сможешь уберечь мои карты.

Подняв сумку, он протиснул ее сквозь прутья, и передал Арку. Мальчик тут же засунул свитки за пояс, и накрыл их мешковатой рубахой. Поднявшись на ноги, он пошел в сторону плохо освещенных палаток с провизией. Пройдя вместе с ним, Феликс увидел, что он направился к своей телеге, которая стояла в темном промежутке между двух шатров, и стал перекладывать свитки, заворачивая их, как понял Феликс, в свою запасную тунику.

— Эй, ты! — послышался сзади грубый голос.

Обернувшись, Феликс увидел одного из солдат.

— Чем это ты занят? — с подозрением спросил тот, уставившись на спину Арка.

— Э-э-э… ищу тряпки. — ответил тот, быстро оторвав лоскут от одного из тюков. — Нужно сменить повязки одному из пленников, у него идет плохая кровь.

Похоже, этот ответ устроил воина.

— Как закончишь, иди и поищи хвороста для костров. — сказал он. — В этих руинах много засохших деревьев.

Отдав свое распоряжение, солдат отошел обратно к железным клеткам. Арк же, еще немного повозившись со свитками, и убедившись, что они надежно спрятаны в складках старой одежды, взял большую корзину, и направился бродить среди темных руин в поисках сухих веток. Солнце уже скрылось за горизонтом, и на небо взошла полная синяя луна. Ее голубой свет освещал путь не хуже солнца, заставляя песок сверкать и переливаться, словно драгоценные камни. Феликсу же ничего не оставалось, как бродить вместе с этим хилым мальчишкой, и наблюдать, как он разгребает засыпанные песком ветки и деревянные обломки зданий. Ему хотелось узнать побольше о жизни первого претора, но сейчас его стала одолевать скука. Если он и дальше будет заниматься этой рутинной работой, то Феликс просто заснет прямо в своем сне, как бы глупо это не звучало.

Когда корзина была уже наполовину наполнена хворостом, Арк поставил ее рядом с обвалившейся стеной, и, вытащив длинную доску из груды камней, стал размахивать ей и бить воздух, сражаясь с невидимым врагом. Наблюдая за ним, Феликс невольно ухмыльнулся, внезапно вспомнив, как и он когда-то сражался на палках с соседскими мальчишками и большим ветвистым дубом, который стоял рядом с его домом. Правда, тогда ему было гораздо меньше лет, чем сейчас Арку. Но и разница в технике была тоже ощутима. Мальчик, хоть и был хилым, крепко держал свое импровизированное оружие, нанося уверенные удары, со свистом рассекая воздух. Наверное, он ни раз наблюдал за тем, как тренируются солдаты, и