Элмерик понял: сейчас всё зависит от того, что услышит мастер Каллахан.

— Мне не стоило принимать решение сгоряча и слушать советы Брендалин. Нужно было рассказать всё наставникам. Я действовал так, будто это лишь наше с Джерри дело, и невольно втянул Соколов в интриги гильдий…

Джеримэйн воззрился на Элмерика с некоторым удивлением, а Каллахан коротко кивнул.

— Итак, ваша скрытность в очередной раз оказала Соколам медвежью услугу. Один промолчал о своём прошлом, второй не подумал головой. И, заметим, это уже не в первый раз.

— Я думаю, мастер Оллисдэйр… — начал Элмерик, но командир отмахнулся.

— К фоморам Счастливчика, речь не о нём! Если вы оба и дальше собираетесь так себя вести — вам здесь не место. Дверь там.

Каллахан поднялся во весь рост, указывая на выход.

— Поддер-р-рживаю, командир-р-р!

Джерри встал, почесал носком сапога под коленом.

— Ну, тогда пойду, пожалуй. От меня тут никакого толку, лишь один вред. А так хоть старикашка музыкант порадуется — типа, бандита поймал страшного.

Элмерик сперва захлопал глазами, а потом решительно встал поперёк прохода.

— Ерунды не говори! Не пущу!

Джеримэйн хрипло рассмеялся:

— Отвали, Рыжий! Подумай, сам же вздохнёшь свободнее.

— Как ты можешь бросать нас в такой час?! Скоро откроются Врата, и каждый чародей будет на счету!

— Я тебе что, мозги отбил нынче? — Джеримэйн постучал себя пальцем по лбу. — Забыл? Это ты меня сдал, вообще-то!

Элмерик вспыхнул, но не отступился.

— Всё равно не пущу. Мы же можем… я не знаю… попросить у мастера Оллисдэйра отсрочку.

— Вер-роятно, — ворон перелетел на плечо барда. — Вопр-рос в др-ругом. Элмер-р рик и Джер-римэйн не довер-ряют др-руг др-ругу. Не довер-ряют сор-ратникам. Вр-рата скор-ро откр-роются. Вр-ремени — в обр-рез. Ср-ражение завер-ршится смер-ртью.

— Флориан, хоть ты не нагнетай! — поморщился Каллахан. — Договориться со Счастливчиком можно. Вопрос — зачем? Вижу, Джерри вполне готов пожертвовать своим будущим.

— Но так нельзя! — завопил Элмерик, впиваясь ногтями в ладони.

— Почему же?

— Это несправедливо! — повторил он, чувствуя, как к горлу подступают слёзы. Ох, ещё не хватало разрыдаться в присутствии наставников! И Джерри.

— В мире много несправедливости. Ты молод, и пока не понял этого. Но ты привыкнешь, смиришься.

— Ни за что!

Джеримэйн взирал на Элмерика с некоторым недоумением, но, к счастью, молчал.

— Тогда что ты предлагаешь? — Каллахан опустился обратно в кресло. — Твой друг готов уйти, расстаться с мечтой. А ты?

— Этот предатель никакой мне не друг, — пробормотал Джерри.

Элмерик оставил это без ответа. Он мысленно перебирал всё, что может предложить Счастливчику в качестве выкупа, но ничего толкового на ум не приходило. Серебряной флейтой прабабки Марджери он вряд ли заинтересуется. Арфа вообще не имела никакой истории. Предлагать услуги чаропевца было глупо. Хотя все знали, что сам Олли к чарам не способен, в верхушке гильдии было несколько старых бардов, которым Элмерик при всех своих талантах и в подмётки не годился.

— Не знаю, — обречённо выдохнул он. — Я готов отдать всё, что потребуется. Но боюсь, что мастеру Оллисдэйру от меня ничего не надо.

— Прямо всё, что потребуется? — Каллахан задумчиво вертел в пальцах одну из бусин. — Не станешь отказываться от своих слов?

— Не стану.

— Будь по твоему. Ты поступил дурно и задолжал Джеримэйну. За это он имеет право наложить на тебя один гейс, но должен сделать это сейчас, не раздумывая.

— Да пошёл он!.. — буркнул Джерри. — Больно мне надо!

— Сейчас или никогда, — повторил Каллахан. — Второй возможности не будет.

— Ладно. Налагаю на тебя гейс: не отправляться в дальнюю дорогу, не спросив совета.

— Боишься, что сбегу, что ли? — фыркнул бард.

Шутка получилась вымученной. На самом деле ему было крайне неловко. Гейсы всегда казались чем-то очень важным, почти недоступным для простых смертных. Вот дать обет мог каждый, как и назначить себе возмездие за нарушение обета. Именно так — пеплом и вереском — Элмерик поклялся никогда больше не оспаривать приказов командира, о чём эльф, к счастью, не знал. А вот гейс всегда должен был накладывать кто-то сторонний. Барду представлялось, что это случится в торжественной обстановке, станет одним из важнейших событий в его жизни, а свой первый гейс он получит от наставника в момент Посвящения — как награду за усердное учение и труд. Даже в самых страшных мыслях Элмерик не мог себе представить, что его первый гейс будет сочинён наспех, и кем — извечным недругом! Спасибо, хоть не самый дурацкий придумал.

— Добр-ро! — прокаркал Бран.

— И молчать до рассвета, — мстительно добавил Джеримэйн, поспешив пояснить недоумевающим наставникам. — Это не гейс. Он мне проспорил когда-то. А раз уж сам сказал, что на всё согласен, то пускай отдувается за всё сразу.

Эльф жестом приказал ученикам посторониться.

— Флориан, будь добр, пригласи сюда Счастливчика. И Риэгана.

Чародей так спешно удалился выполнять поручение, что пламя свечей дрогнуло от дуновения ветра, когда тот пронесся мимо.

Вернулись они быстро. Похоже, мастер Олли уже давно отирался под дверью.

— Я буду краток, — он устроился на стуле, который принесли из библиотеки. Его ноги на ладонь не доставали земли, но старика это не слишком беспокоило.

«Краток», как же! Элмерик знал, что мастер Олли отличался редкой словоохотливостью. На гильдейских праздниках его речи порой длились часами, пока кто-нибудь не осмеливался прервать их. Оставалось надеяться, что мастер Каллахан не будет церемониться. В противном случае разбирательство грозило затянуться до утра.

— Мой уважаемый эльфийский друг, после столь продолжительной беседы с учениками, я полагаю, что подробности дела вам ясны. Но всё же повторю для господина Риэгана, что мы собрались здесь потому, что этот юноша, — Счастливчик ткнул пальцем в грудь Джеримэйну, — промышлял