так. У тебя хороший слух, мальчик мой. Ты не пробовал стать артистом? Ах, я совсем запамятовал: пробовал же… — хохотнул старик, весьма довольный своей шуткой.

— Так ему и надо! — Джеримэйн шагнул вперёд, будто бы случайно толкнув Элмерика плечом, и хотел уже пройти мимо, но мастер Олли преградил ему путь.

— Если собираешься сбежать, не советую. Мы тебя всё равно найдём. Соглядатаи гильдии разбросаны по всем Объединённым Королевствам. Да и Соколы не откажут нам в помощи. Вот, например, этот милый юноша…

— Вот на кой ты это сделал, гад? — глаза Джеримэйна стали злыми и чёрными, как угли. — Я тебе душу изливал, а ты… Сволочь!

Он сплюнул на пол.

— Да не знал я! Это письмо… Оно было раньше. До того, как ты рассказал о детстве. И об отце.

— Заткнись! — Джеримэйн отстранился, словно ему было противно даже стоять рядом.

Но Элмерик молчать не собирался:

— Я тогда думал, что ты просто презренный воришка, похваляющийся своими подвигами! Вот и решил тебя проучить, но…

— Захлопни брехливую пасть, я сказал!

Старый менестрель поднял руки:

— Прошу вас быть благоразумными, молодые люди! Всё ещё можно решить миром, на словах.

Джеримэйн рассмеялся ему в лицо:

— А когда со мной будет заплечных дел мастер разговаривать, это тоже будет, по-вашему, «миром на словах», да?

Элмерик поднял на старика отчаянный взгляд и мотнул головой, умоляя не вмешиваться.

— Джерри, ну… прости, я не этого хотел, честно… То есть хотел, но это было раньше. А теперь, когда я стал тебя уважать, мне очень…

— Я тебе не «Джерри»! — от души размахнувшись, он врезал Элмерику в челюсть.

В глазах потемнело от резкой боли. Второй удар пришёлся по касательной: кулак мазнул по скуле, железное кольцо вспороло кожу, и бард, охнув, схватился за щёку.

— Молодые люди, прекратите драку! — заорал мастер Олли, но его никто не слушал.

Джеримэйн сгрёб Элмерика за грудки. Затрещала ткань, звякнула об пол пуговица. От такого решительного натиска бард пошатнулся, пытаясь вцепиться в перила, но пальцы ухватили лишь воздух. Они оба рухнули и клубком покатились вниз по крутой лестнице, пересчитывая спинами каждую ступеньку.

— Ненавижу тебя!

Более ловкий Джеримэйн извернулся ужом и насел сверху. Выкрикивая проклятия, он мутузил противника, не разбирая, куда метит. Элмерик в ответ не бил, а лишь защищался, закрывая лицо, шею, живот.

Книга Эллифлор, выпав из его рук, раскрылась. Леди-призрак зависла над ними, огляделась и, обнаружив себя посреди драки, испустила оглушительный вопль.

Спустя пару мгновений к ней присоединился второй голос, в котором бард с удивлением узнал звонкий тенор Счастливчика:

— О боги, тут призрак! На помощь! На помощь!!!

— Прекратите немедленно! — командирский рык грянул прямо над головой.

Эллифлор прекратила кричать так же внезапно, как и начала. Старик тоже закрыл рот, звучно клацнув челюстью. Джеримэйн замер, остановив кулак у самого носа барда. Зажмурившийся Элмерик медленно открыл глаза и с опаской взглянул на Каллахана. Похоже, тот был в ярости. Тонкие губы эльфа сошлись почти в линию, а зрачки сузились, делая взгляд ещё более прозрачным, не похожим на человеческий.

— Встаньте.

Джеримэйн поднялся. Его чёлка торчала дыбом, лицо покраснело, как редис, а недавно зашитый рукав старой рубахи опять разорвался в двух местах. Бард подозревал, что и сам выглядит ничуть не лучше.

Мастер Оллисдэйр мелкими шажочками переместился за спину эльфа.

Элмерик тоже встал, потирая ушибленную челюсть. Поясница ныла в нескольких местах — проклятые ступеньки! Рассечённую щёку саднило, под глазом наливался синяк. Руки, которыми он закрывался от ударов, зудели. Джеримэйн на вид вроде и мелкий был, но дрался каждый раз, как в последний.

Не сговариваясь, оба опустили глаза.

— Объяснитесь.

Элмерик с Джерри сперва молчали, бросая друг на друга гневные взгляды, потом, не сговариваясь, шагнули вперёд, столкнулись плечами и в запале заговорили одновременно.

— По очереди, — Каллахан поднял руку, и они оба прикусили языки.

— Позвольте, я всё объясню, — из-за его спины раздался вкрадчивый голос мастера Оллисдэйра. — Боюсь, мне не посчастливилось стать косвенной причиной этой безобразной драки. Вот только… может, нам стоит продолжить беседу с мальчиками в более подходящем месте?

— Это мои ученики, — Каллахан сделал упор на слово «мои». — Я буду поговорить с ними сам.

Он попытался обойти старого менестреля, но не тут-то было: Счастливчик вновь забежал вперёд, преграждая дорогу:

— На вашем месте я непременно поступил бы так же, уважаемый Каллахан. Если бы мои ученики провинились, я взял бы на себя почётный труд разобраться во всём и наказать виновных. Но дело зашло несколько дальше, чем вы думаете. Одного из мальчиков я у вас вынужден буду забрать. Со всем прискорбием.

— Это по какому праву? — ледяным тоном осведомился эльф.

Его правая рука — тяжёлая, как гиря — легла на плечо Элмерика, пальцы больно впились в ключицу. Вторую руку командир положил на плечо Джеримэйна, и тот аж присел, скрипнув зубами.

— Юноша преступил закон, а моя гильдия понесла ущерб. Кто-то должен ответить за это. Если желаете посмотреть бумаги, подтверждающие мои слова, то уверяю вас: они при мне и в полном порядке.

— Не сомневаюсь.

Если прежде голосом Каллахана можно было заморозить воду в ручье или колодце, то теперь даже вечно волнующиеся волны Южного моря заледенели бы и стали твёрже скал.

— Вы, наверное, захотите вступиться за своего ученика, — Счастливчик состроил скорбную мину. — Не могу вас винить. Сам поступил бы так же: стариковское сердце с годами мягчает. Да и мальчик так молод. Ни к чему губить юную жизнь. Ну связался с дурной компанией, пошёл плохой дорожкой — с кем не бывает? Верю: он раскаялся. А я добр и милостив. Мы могли бы обсудить возмещение ущерба на уровне глав гильдий. Знаю, что Соколы не