Сам Закет, одетый, как всегда, в белое, но, уступаяторжественности случая, украсивший голову венцом из искусно сделанных золотыхлистьев, поднялся со своего места и пошел им навстречу, чтобы избежатьнеловкости, которая возникает, когда два высокопоставленных лица встречаются наглазах у людей.

– Очень мило, что вы пришли, – произнес он, целуяСенедру.

Со стороны император выглядел как деревенский помещик илимелкий аристократ, приветствующий своего соседа.

– Очень мило, что вы нас пригласили, – ответилаСенедра, любезно улыбаясь.

– Вы хорошо выглядите, Гарион, – произнесмаллореец все тем же протокольным тоном, протягивая руку. – Не согласитесьли присесть за мой стол? Мы поболтаем, пока не все еще собрались.

– С удовольствием, – согласился Гарион деланнонебрежным голосом.

Однако, когда они подошли к столу, Гарион не мог большесдерживать любопытства.

– Почему мы играем в «простой народ»? – спросил онЗакета, подавая Сенедре стул. – Прием, сдается мне, слишком серьезный,чтобы разговаривать о погоде и отвешивать комплименты, вы так не считаете?

– Это сбивает их с толку, – с апломбом ответилЗакет. – Никогда не делайте того, чего от вас ожидают, Гарион. – Надодать им понять, что мы очень старые друзья, это разжигает любопытство, а те, ктодумает, что им известно все, делаются менее самоуверенными. – Он улыбнулсяСенедре. – Вы сегодня просто восхитительны, моя дорогая.

Сенедра зарделась и лукаво взглянула на Гариона.

– Почему бы тебе не взять кое-что на заметку, мойдорогой? – предложила она. – У его величества есть чемупоучиться. – Затем снова обернулась к Закету.

– Вы очень любезны, – сказала она, – но мояприческа – сплошное безобразие. – Со слегка трагическим выражением лицаСенедра потрогала пальчиками свои кудряшки. На самом деле она была великолепна:на голове – сооружение из кос с вплетенными в них нитями жемчуга, а на левоеплечо падали кольцами медно-красные локоны.

Пока происходил этот обмен любезностями, глашатайпредставлял всех остальных гостей.

Шелк и Бархотка произвели сущий фурор: он – своим расшитымдрагоценностями камзолом, а она бледно-лиловым парчовым платьем.

Сенедра с завистью вздохнула.

– Ах, если бы я могла носить этот цвет, –прошептала она.

– Ты можешь носить все, что пожелаешь, – сказал ейГарион.

– Ты что, ослеп? – возразила она. – Как можетдевушка с рыжими волосами носить лиловый цвет?

– Если тебя только это беспокоит, я могу изменить цветтвоих волос, как только ты пожелаешь.

– Только посмей! – шепнула она, прикрывая рукоймедно-красные локоны у плеча, как бы пытаясь защитить их.

Глашатай на верхней площадке объявил Сади, Эрионда и Тофа –всех вместе, явно затрудняясь приписать мальчику и великану какое-либо звание.Однако при представлении следующего гостя голос его наполнился почтительнымвосторгом, а по тощему телу пробежала дрожь.

– Ее высочество, герцогиня Эратская, –провозгласил он. – Волшебница госпожа Польгара. – И последовалоошеломленное молчание. – Дарник Сендарийский, – добавилглашатай. – Человек с двумя жизнями.

Сопровождаемые гробовым молчанием, Польгара и кузнецспустились вниз. Легендарную пару приветствовали глубокими поклонами иреверансами,больше походившими на коленопреклонение перед алтарем. Польгара всвоем обычном, расшитом серебром голубом платье прошествовала через зал свеличием императрицы. На ее губах блуждала загадочная улыбка, а знаменитаябелая прядь в волосах тускло мерцала. Наконец и эта парочка уселась за стол.

Тем временем стоящий на верхней площадке глашатай спобледневшим лицом и расширенными глазами в ужасе отпрянул, завидев следующегогостя.

– Ну говори же, – услышал Гарион слова своегодеда, обращенные к испуганному человеку. – Я думаю, мое имя всем известно.

Глашатай подошел к мраморным перилам и, запинаясь,проговорил:

– Ваше величество, милостивые господа, мне выпаланеожиданная честь представить вам волшебника Бельгарата.

По залу пронесся изумленный вздох, когда старик в простойнакидке с капюшоном зашагал вниз по лестнице. Маллорейская знать расступилась,освобождая ему дорогу к столу.

На полпути к возвышению он приостановился – его привлеклаюная малышка в платье с глубоким вырезом. Она стояла, застыв в благоговении, нев силах даже реверансом приветствовать приближавшегося к ней известного всемумиру человека. Бельгарат оглядел ее с головы до ног, многозначительноулыбнулся, и голубые глаза его сверкнули.

– Милое платье, – сказал он. Девушка вспыхнула докорней волос. Он засмеялся и потрепал ее по щеке.

– Ты милая девушка, – сказал он.

– Отец, – с упреком произнесла Польгара.

– Сейчас иду, Пол. – Он хмыкнул и направился кстолу.

Хорошенькая мельсенка расширенными глазами смотрела емувслед, рука ее была прижата к щеке, до которой дотронулся волшебник.

– Не правда ли, он ведет себя отвратительно? –прошептала Сенедра.

– Просто он таков, каков есть, – возразилГарион. – И не скрывает этого.

На банкете подали несколько экзотических блюд, названийкоторых Гарион не знал, были, на его взгляд, и несъедобные. Рис, казалось бывполне безобидный, подали с такими обжигающими приправами, что из глаз бежалислезы, а руки сами собой тянулись к кубку с водой.

– Белар, Мара и Недра, – задыхаясь, проговорилДарник, судорожно хватая воздух ртом.

На памяти Гариона Дарник выругался в первый раз и проделалэто совсем неплохо.

– Пикантно, – прокомментировал Сади, невозмутимоглотая огнедышащую стряпню.

– Как ты можешь это есть? – поразился Гарион. Садиулыбнулся.

– Вы забываете, что я привык к отравам. Яд делает языквыносливым, а глотку – нечувствительной к огню.

Закет забавлялся, наблюдая за ними.

– Простите, я забыл предупредить вас, – извинилсяон. – Это блюдо пришло к нам из Гандахара, обитатели которого во времясезона дождей забавляются тем, что разжигают костры друг у друга в желудках. Ихремесло – охота на слонов, и они гордятся своей отвагой.

После продолжительного банкета к Гариону подошел Брадор,обряженный в красный плащ.