class="p1">Я оборачиваюсь. В глубине сцены, посреди моря рассыпанной бумаги, стоит Фов. Тревор бросил собирать листки и следом за Эшли/Мишель кинулся к Бриане. Теперь он кладет руку на ее трясущееся – что-то слишком уж сильно трясущееся – плечо. И шепчет:

– Ты в порядке?

Но она не отвечает.

Мне хочется крикнуть: «Да все с ней нормально!» Но я лишь улыбаюсь декану, который, кажется, ничего не замечает. Все так же, посмеиваясь, покачивается на каблуках. Да кому там важно, чем занимаются эти бизнесмены!

– Они предпочитают оставаться в тени. Ну, сами понимаете, верно ведь?

Я горячо киваю. Понимаю, понимаю.

– А еще похоже, что они очень хорошо знают Миранду, в смысле, профессора Фитч. Они весьма лестно отзывались о нашем режиссере.

Он снова мне улыбается, а у меня душа уходит в пятки.

– Правда? – переспрашивает Фов.

Потом спускается в зал и становится рядом с Грейс. Скрестив руки на груди.

– О да. Они сказали, что не раз видели ее на сцене. Очень восхищались ее мастерством. Твердили, что они ее большие поклонники. – Декан оборачивается к студентам: – Ребята, ваш режиссер – знаменитость. Повезло вам, верно ведь?

Студенты по-прежнему пялятся на меня круглыми глазами. И не шевелятся, словно я велела им изобразить живую картину. Только Бриана дрожит всем телом, вцепившись в собственное запястье. Я чувствую, как ее глаза сверлят мою щеку.

– Что ж, – хлопает в ладоши декан, – не буду вам больше мешать. Просто хотел поделиться невероятными новостями. А, и забыл добавить. – Тут он снова мне подмигивает. Конечно же, ничего он не забыл, просто приберегал самое главное напоследок. Ради меня. – Меценаты попросили, чтобы мы в этом сезоне поставили определенную пьесу… «Все хорошо, что хорошо кончается». Которой, как я понимаю, вы и так планировали заняться, верно ведь, профессор Фитч?

Сведенные спазмом мышцы моих бедер вдруг расслабляются. Бриана бледнеет, с губ ее срываются нечленораздельные звуки.

– Да.

– Вот и чудесно. Уверен, спектакль получится великолепный. На этот раз можете ни в чем себе не отказывать. Костюмы, декорации, спецэффекты – все, что пожелаете. И подиум, тот самый, о котором вы так давно мечтали. – Он опять мне подмигивает. – Заказывайте все, что вам заблагорассудится.

Я вижу лазурное небо, сиявшее надо мной в тот давний день, когда я выступала на фестивале в Эдинбурге. Звездный космос за спиной и нарисованные прямо на сцене распахнутые глаза. Свою Елену – в алом платье, в вихре пузырьков света. Солнце в вышине над скалистыми горами. И чарующий запах диких цветов.

– Чудесно. Правда, ребята?

Я окидываю их взглядом. Так и стоят, застывшие от ужаса. Или от восхищения?

– Все хорошо, что хорошо кончается, – повторяет декан, в который раз мне подмигивая. – Вот и славно. Кстати, это комедия или трагедия, профессор Фитч?

– И то, и другое, – отвечаю я, удивляясь тому, каким звучным и глубоким вдруг стал мой голос. – То и другое.

Глава 11

– Вау, Миранда, поздравляю! – говорит мне Хьюго на следующий день.

– Спасибо.

– Должно быть, вы вне себя от счастья.

– Да, конечно.

На дворе пятница, скоро должна начаться репетиция. Я смотрю на Хьюго, а он стоит и улыбается мне, освещенный льющимся в окно солнечным светом. Наверняка все это сон. Мы в его мастерской. Он сам позвал меня сюда. Правда, сам.

Выглянул в холл и окликнул: «Миранда!» А я поначалу подумала, что обращается он к кому-то другому, кого-то другого зовет. Другую Миранду. Например, студентку, с которой трахается. Но нет, он смотрел на меня. Оказалось, он только что узнал о новостях, которые принес вчера декан. О пожертвовании. О том, что мы снова ставим «Все хорошо». И что у нас снова будет настоящая программа по театроведению. Может быть, для декоратора даже выделят полную ставку. Это же офигенно! За это нужно выпить. Со мной? «С вами, Миранда!»

И вот теперь я смотрю, как он разливает виски. И салютует мне пластиковым стаканчиком.

– За вас, Миранда!

– За вас! – отзываюсь я.

Мы пьем. И мне снова кажется, что я сплю. Но нет, это не сон. Слишком сильно пахнет деревом. И в окно, освещая невероятно высокого Хьюго, льется слишком уж насыщенно персиковый свет. А Хьюго тем временем произносит:

– Я так за вас рад, Миранда!

Вся мастерская заставлена незаконченными декорациями к «Все хорошо», на которых лежат рыжие отсветы заходящего солнца. Зато макет с тремя пластмассовыми ведьмами бесследно исчез.

– И как удивительно вовремя появились вдруг эти меценаты, – продолжает он. – Прямо судьба.

– Судьба, – киваю я. – Точно.

– И в то же время все это как-то странно, нет?

– Странно? Почему странно?

Хьюго мнется и косится на меня виновато.

– Ну все-таки выкидывать столько денег на студенческий театр… Вам не кажется, что это как-то чудно? Я думал, людям и до профессиональных театров давно дела нет.

«Мы обожаем театр, мисс Фитч».

– Верно, – отзываюсь я.

– Я не к тому, что вы этого не заслужили, – быстро добавляет Хьюго. – И, конечно, мы уж найдем этим деньгам применение. Дают – бери, бьют – беги, так ведь?

– Наверное, остались еще люди, для которых театр не утратил свое очарование, – замечаю я.

Я что, флиртую? Похоже на то. Но ведь такого не может быть. Я давно разучилась…

– О, Миранда, меня вам убеждать не нужно. Вы же знаете, что я неофит. И потому просто брежу театром.

Он ухмыляется. Хьюго ухмыляется. Ухмыляется мне. Господи!

– Должен признаться, Миранда, я все это время болел за вас.

– Правда?

– Конечно, Миранда, – смеется он.

Он постоянно повторяет мое имя. И звучит оно в его устах, как музыка. Лучше, чем песни Эдит Пиаф, которые я слушала по дороге в колледж. Обычно я в машине магнитолу не включаю. Просто смотрю в лобовое стекло. И представляю свое черное будущее. Но сегодня утром мне вдруг пришло на ум: «А что, если в дороге послушать музыку? Позволить себе чуть больше жизни?» Эдит пела, а я думала: «Как это прекрасно!» Я и забыла, как приятно ехать под музыку. Как гармонично она всегда подстраивается под небо, под проносящийся за окнами ландшафт. Я даже подпевать начала. А когда я в последний раз кому-то подпевала?

– Вы не боитесь рискнуть, – продолжает Хьюго. – И меня это восхищает. К тому же я уже участвовал в постановке «Макбета». Даже несколько раз. В тюрьме эта пьеса всегда идет на ура. И «Все хорошо» станет для меня новой ступенью. Признаюсь, я впервые прочел эту вещь только в этом году. Недавно перечитал, и… вы были правы. Елена очаровательна.

– Правда? – Перестань