– М-да-а уж, – Элиас вздохнул. – Все вы, женщины, такие.

– Я воздам тебе за страдания, обещаю.

Он сунул ключ мне в руку.

– Держи – чтобы не звонить. А дверь наверху я только притворю, хорошо?

– Ты просто сокровище! До скорого.

– До скорого, мой ангел, – откликнулся он, прежде чем я развернулась и побежала искать ближайшую булочную.

Я шла по улице, высматривая булочную. Через пять минут она нашлась на другой стороне улицы. Дождавшись просвета в потоке машин, я посмотрела налево, посмотрела направо и побежала через проезжую часть. Еще сквозь витрину я заметила, что в ярко освещенном помещении с медово-коричневыми стенами полно народа. Я открыла дверь, и в ноздри сразу ударил сладкий запах выпечки. Я встала в конец очереди. Уже пробило полдень. Вероятно, в этот час я была единственным человеком, который пришел в булочную за завтраком. Но, по счастью, об этой непозволительной для студента роскоши никто не знал.

На каждого посетителя уходило не меньше минуты. Я нетерпеливо топталась в очереди. Удалось ли Элиасу умаслить Алекс, уговорил ли он ее не сердиться на нас за опоздание?

Представив себе мужчину с волосами цвета корицы и бирюзовыми глазами, я невольно улыбнулась. Я все еще не могла полностью осознать то, что произошло за последние дни. Все закрутилось так быстро. Словно я заснула в реальном мире, а проснулась в сказке.

Какая-то часть меня все еще сомневалась, все еще не верила, что это происходит наяву. Она неутомимо напоминала мне: Элиас – единственный человек, который может ранить меня так сильно, что я, возможно, никогда от этой раны не оправлюсь. Но благоразумные соображения, которые еще несколько месяцев назад звучали в моей голове громче всех остальных, теперь были едва слышны, словно шепот в завываниях ветра.

Ничто в жизни не дается с гарантией. Но если хочешь дотянуться до звезд, нет иного пути, кроме как падать и надеяться, что тебя подхватят.

– Добрый день, чего желаете?

Дружелюбный голос продавщицы вывел меня из раздумий. Через две минуты я покинула магазин с полным пакетом булочек в руке. Снова перебежав улицу, я заспешила обратно.

Я благополучно прошла метров триста, а затем – в общем, спасибо фонарному столбу, что мне не пришлось опять бежать за булочками. Я крепко схватилась за него, запнувшись о бордюр своими неуклюжими ногами. А то была бы история: Эмили пошла за булочками, а вернулась вся в ссадинах. «Ее даже в булочную отпустить нельзя», – сказал бы Элиас. И самое обидное – он был бы, черт возьми, совершенно прав.

* * *

Стараясь ступать очень аккуратно, я скоро добралась до нужного дома. Ключом открыла дверь и, оказавшись перед лестницей, по которой мне предстояло взбираться на пятый этаж, вздохнула так громко, что слышно было, наверное, даже на вершинах Гималаев. Но так как вздохами делу не поможешь, я стала подниматься наверх – ступенька за ступенькой. Оказавшись наконец на пятом этаже, я увидела, что Элиас, как и обещал, только прикрыл дверь, оставив щелочку. Но прежде чем войти в квартиру, я остановилась на площадке, уперлась руками в колени и попыталась выровнять дыхание. Из-за двери доносились голоса Алекс и Элиаса. Но я слишком запыхалась, чтобы прислушиваться к содержанию их разговора.

Через две-три минуты я пришла в себя. Выпрямившись, я сделала последние два шага к двери. Уже почти взялась за ручку, но замерла, услышав голос Элиаса.

– Да ты хоть понимаешь, сколько времени мне понадобилось, чтобы она наконец поддалась?

Я отдернула руку. Ноги словно приросли к полу.

О ком они говорят? Кто кому наконец поддался?

– Прекрасно понимаю, но и ты меня пойми, – отвечала Алекс. – Эмили для меня как сестра. Я не могу делать вид, будто ничего не знаю. Тем более когда речь идет о таких вещах! Ты же ее просто-напросто обманываешь, Элиас!

Эмили. Они говорят обо мне. Но почему моя лучшая подруга считает, что Элиас меня обманывает? В чем?

Я почувствовала ком в горле.

Медленными, механическими движениями я открыла дверь, вошла в квартиру и посмотрела направо, в гостиную. Элиас сидел на кушетке, спрятав лицо в ладонях. Перед ним у журнального столика стояла Алекс. Они меня не заметили.

– Все это дерьмо – мое личное дело! – выругался Элиас.

– На что ты надеешься? Что правда никогда не вылезет наружу? Такие вещи всегда рано или поздно вылезают, идиот!

Я почувствовал дурноту.

Элиас запустил пальцы в волосы и замер.

– Тогда по крайней мере дай мне возможность самому рассказать ей обо всем.

Происходило что-то совершенно нелепое.

Я открывала рот и снова закрывала. Только с третьей попытки у меня прорезался голос.

– Что ты хочешь сам мне рассказать? – осведомилась я.

Оба вздрогнули и повернулись ко мне.

– Эмили… – пролепетала Алекс.

Элиас смотрел на меня.

– Дорогая… – наконец проговорил он тихо, встал и направился ко мне – сперва медленно, затем быстрее. Подошел и крепко обнял.

Но это объятие было совсем иным, нежели объятия последних дней. Я не могла откликнуться на него, стояла, словно оцепенев.

– Элиас, – пробормотала я, – что имеет в виду Алекс, когда говорит, что ты меня обманываешь?

Он зарылся лицом в мои волосы. Я чувствовала, что у него напряжена каждая мышца.

Обманываешь. Это может значить все, что угодно. Тысячу совершенно разных вещей. Ясно одно – это не к добру.

Элиас не отвечал.

– Ты слышал, что я сказала, Элиас? – спросила я уже более напористо. – Объясни мне, что Алекс имеет в виду.

Но вместо объяснения он только крепче прижал меня к себе. Я чувствовала себя словно в корсете, который все затягивают и затягивают, хотя мне уже нечем дышать. Сердце колотилось бешено.

– Элиас! – крикнула я.

– Я… я совершил ошибку. Глупую, дурацкую ошибку, – наконец проговорил он.

– Что значит – совершил ошибку? – переспросила я. – Какую такую ошибку?

В груди зрело горькое чувство. Почему он медлит? Что, черт побери, он натворил?

– Отвечай, Элиас, черт бы тебя побрал! – Я попыталась высвободиться из его объятий, хотела его оттолкнуть. Но чем сильнее я сопротивлялась, тем крепче становилась его хватка. Напрягши все силы, я уперлась руками ему в грудь и все-таки отпихнула его.

Он стоял и смотрел на меня округлившимися глазами.

– Эмили, – проговорил он, – я все тебе объясню. Пожалуйста, присядь. И не пытайся сбежать.

– Я не хочу садиться! Я хочу знать, что ты натворил!

– Эмили, я не могу вот так, впопыхах, все рассказать. Пожалуйста, заклинаю тебя – давай поговорим спокойно.