торжественно вручил его купцу. Самгин-Косицин приподнято заверил:

— Не извольте тревожиться, ваше высокоблагородие! Дадим острастку бунтовщикам и смутьянам! Постоим за Бога, веру и Отечество!

Портрет императора был встречен черносотенцами радостным гулом.

— С государем императором всех сицилистов перекрошим! — пьяно заорал Лешка Зыков, и черная толпа, как огромная многоногая гусеница, потянулась в сторону Базарного моста.

— Боже, царя храни! Сильный, державный, царствуй во славу, во славу нам!..

Окружив полукольцом здание Городской управы, мясники, лабазники, уголовники, переодетые городовые разразились неистовой бранью в адрес либеральствующих господ, потакающих всякой нечисти, всем этим студентам и голодранцам.

Препоручив портрет императора косоватому быстренькому мещанину, Лешка Зыков азартно вывернул из мостовой булыжник и запустил его в окно управы.

Перекрывая звон летящего на мостовую стекла, Самгин-Косицин зычно призвал:

— Движемся к дому архиерея! Попросим его преосвященство благословить нас на борьбу с супостатами.

Кто-то увидел жмущегося к стене юношу в студенческой фуражке:

— Студент!

Толпа набежала, мелькнули в воздухе кулаки и дубины. Когда озверевшие люди отхлынули, на грязной истоптанной мостовой остался истерзанный неподвижный труп юноши.

Архиепископ Макарий встретил участников патриотической манифестации на крыльце своего дома.

Получив благословение, шумная черная толпа неутомимо двинулась к Соборной площади.

10

Петр и Высич митинговали в аудитории Технологического, когда в зал вбежал запыхавшийся Ментор.

— Товарищи! — прервал он оратора. — Черная сотня громит еврейские магазины! Пьяные лавочники растерзали студента Евстафьева, убили мещан Яропольского и Гейльмана! Убит ученик железнодорожного училища Шарыгин. Полиция бездействует. К оружию, товарищи!..

— Где сейчас черносотенцы? — спросил Высич.

Ментор перевел дыхание:

— Часть на молебне в новом соборе, часть возле Управления железной дороги. А в Управлении служащие и некоторые члены их семей, ведь им сегодня обещали выдать жалованье. Могут быть большие жертвы, товарищи! Идемте в Городскую управу, там должны вооружить охрану!

— В управу!

Невдалеке от Соборной площади дружинники Высича слились с отрядом городской охраны, собранным из интеллигенции и эсеров. Командовал милиционерами крепкий широкоплечий студент Нордвиг, чем-то и правда напоминающий викинга.

Черносотенцы, заметив приближающихся дружинников и милицию, заулюлюкали, завопили. Как раз закончился молебен в соборе, и оттуда тоже выкатилась толпа. А за оградой собора замелькали винтовки солдат и медленно выдвинулась из переулка казачья сотня.

— Отходим в Управление железной дороги! — крикнул Нордвиг, сразу оценив ситуацию. — Здесь нас сомнут.

Высич поддержал его:

— В Управление!

Держа револьверы наготове, дружинники медленно отступили к зданию.

Черносотенцы напирали. Из их толпы полетели в дружинников камни, Петр вдруг услышал:

— Эй, Петруха! А вот подь сюда, я тебя приголублю!

— Зыков!

Петр рванулся было к толпе, но Высич ухватил его за руку:

— С ума сошел?! Ни выстрела! Иначе казаки сразу начнут ответную стрельбу.

Скрипнув зубами, только сильней сжал рукоять револьвера.

Один за другим дружинники и милиционеры нырнули в здание, заперли за собой вход. Кто-то кинулся к черному входу — свободен ли? Но за дверями черного хода, будто он уже сто лет там стоял, маячил казачий караул.

Дружинников сразу обступили испуганные служащие.

Чиновник службы сборов, долговязый нескладный старик с пышными бакенбардами, сразу понял, кто командует вооруженными людьми, прорвавшимися в Управление. Радуясь, он пожал руку Нордвигу:

— Слава богу! Теперь мы в относительной безопасности.

Высич, выглянув в окно, невесело заметил:

— Вот именно, что в относительной…

Чиновник горячо возразил:

— Не скажите, не скажите! До вашего появления мы вообще не знали что делать. Эти пьяные люди… Они же совсем потеряли разум! Они бьют, убивают! Архитектор Оржешко пытался уйти, его перехватили и изувечили. Уж и не знаем, что теперь с ним… На углу Почтамтской убили Вольфсона…

— Не беспокойтесь, мы защитим вас! — выступил вперед Ментор, но Нордвиг прервал его:

— Сколько в здании скопилось народу?

Старик на секунду прикрыл глаза:

— Порядка тысячи человек. Но здесь не только служащие, здесь их жены, дети… Слава богу, мои домочадцы за мной не увязались…

— Смотрите! Белый флаг! — с надеждой в голосе выкрикнул стоящий у окна служащий.

Петр подскочил к окну.

Взобравшись на каменный фундамент соборной ограды, выполняющий для пехотинцев роль своеобразного бруствера, и держась за металлические прутья, приземистый офицер в чине капитана размахивал над головой белым полотнищем.

— Думаю, нужно пойти и выяснить, чего они хотят, — всматриваясь в маячащую фигурку, негромко проговорил Нордвиг и шагнул к дверям. — Кто со мной?

Ментор качнулся, словно намереваясь последовать за ним, но что-то остановило его. Он зорко оглядел дружинников.

— Товарищи, есть охотники?

— Давайте я пойду, — предложил Петр.

Нордвиг с сомнением оглядел его рабочую тужурку:

— Не стоит.

Петр замер у окна.

Казалось, Нордвиг, Высич и незнакомый Петру дружинник никогда не пересекут пространство, отделяющее здание Управления от собора. Наконец навстречу делегации вышел капитан в сопровождении двух унтер-офицеров.

Толпа в зловещем молчании наблюдала за переговорами. Впрочем, переговоры не оказались долгими. Проговорив что-то, капитан нервно отвернулся от парламентеров. Оскальзываясь на подмерзшей земле, унтеры еле поспевали за ним. Толпа опять заулюлюкала, бросая камни и ругательства отступившим Высичу и его товарищам.

— Чего они требуют? — спросил Нордвига старый чиновник.

— Сдачи оружия и ареста всех дружинников и милиционеров.

— Вы согласились? — негромко спросил старик, тревожно сцепив на груди пальцы рук.

— Отвергли, — коротко ответил Нордвиг.

Услышавшие ответ одобрительно зашумели:

— Слава богу!

— Без охраны нам отсюда не выбраться.

— Хоть какая-то защита…

Нордвиг нахмурился:

— Прощу, господа, всех подняться на второй этаж. Внизу находиться опасно.

Будто в подтверждение его слов раздался звон выбитых стекол, в помещение полетели булыжники.

Служащие ринулись на второй этаж, внизу остались только дружинники.

— Забаррикадировать двери! — приказал Высич.

Петр и Ментор, напружившись, опрокинули шкаф, набитый папками, прямо на дверь. Вход теперь был надежно защищен, но погромщики уже пытались лезть в окна.

Ментор схватил Нордвига за руку:

— Нужна помощь!

— Попробуй проскочить, — разрешил Нордвиг. — Беги к Макушину, а от него в комитет. Сзывай всех товарищей!

Скинув студенческую тужурку, Ментор бросился по коридору в дальний угол здания, откуда еще можно было выскользнуть из ловушки.

Дружинники отступили на второй этаж.

Больше часа Нордвиг пытался связаться по телефону с Городской управой, в конце концов, это ему удалось,

— Алексей Иванович! Господин Макушин! — крикнул он в трубку. — Я говорю из Управления Сибирской железной дороги. Положение у нас катастрофическое. Охрана, вооруженная управой, слишком слаба, чтобы удержать погромщиков. Их поддерживают войска.

— Чем я-то могу вам помочь? — раздраженно ответил Макушин. — Я ничего не знаю о вашем положении.

— Разве посланный