class="p1">В этот же день я уехала домой. А еще через два дня Алекса перевели из реанимации в палату.

Несмотря на то, что видеться со мной он не хочет, я безмерно счастлива. В каждом телефонном разговоре с лечащим врачом я слышу хорошие новости.

Грозовой идет на поправку, но после лечения потребуется курс реабилитации. По прогнозам это займет не менее полугода, и только после этого он сможет вернуться в строй.

- А куда Катерина делась? – опускаясь в кресло напротив бабки, спрашиваю я.

Новую горничную я заметила несколько дней назад и решила, что ее наняли в помощь Люсе и Кате. Но последняя мне уже давно на глаза не попадается.

- Я ее уволила, - выдает она, пыхнув на меня табачным дымом.

- Уволила? За что?

- Не нравилась.

Я подозрительно щурю глаза. Что-то подсказывает мне, что неспроста это увольнение произошло именно сейчас.

- Че ты зенки пучишь?

- Ты ее из-за Алекса уволила? Ты же знаешь, что они спали?

- На чужой вершок не разевай роток, - стряхивая пепел, отвечает пословицей, - нахрена тебе крыса в твоем же доме?

Я рада, конечно, но как на это отреагирует Алекс? Не подумает ли, что я воспользовалась его состоянием, чтобы избавиться от этой девицы?

- Он про нее даже не вспомнит, - словно прочитав мои мысли, уверенно проговаривает бабушка.

Хорошо, если так. Мне бы не хотелось выглядеть в его глазах хуже, чем я есть на самом деле. Я и так постаралась испортить о себе мнение, теперь уж и не отмыться.

- Крысеныш не объявлялся?

- Нет, - качаю головой, - он же не самоубийца.

- Все, прошла любовь? - скрипуче смеется она, туша сигарету в пепельнице.

- Прошла.

Тогда, восемь лет назад, после предательства Марка я была раздавлена. Своим предательством он раскромсал меня на куски и оставил истекать кровью.

Я не хотела жить, билась в агонии, а потом утонула в депрессии.

Чтобы не сойти с ума, я пыталась найти ему оправдание. Мне виделся в его поступке глубокий смысл. Я копалась в себе, анализировала его поведение, все искала первопричины произошедшего.

В глубине души я надеялась, ждала, что он приедет ко мне и расскажет всю правду, объяснит, почему был вынужден так поступить.

Но вот он приехал и… ничего не случилось.

Восемь лет его совершенно не изменили. Он остался таким же великовозрастным шалопаем, каким и был. Безответственным, недалеким, поверхностным.

Дура. Кажется, я искала глубину в обычной луже. Искала смысл там, где его никогда не было.

Зато теперь я могу с уверенностью сказать, что вылечилась от него навсегда. Жаль, что поздно.

- Думаешь, есть у нас шанс еще? – спрашиваю робко.

- А ты не спрашивай. Ответ тебе не понравится.

Я подавленно молчу. Встаю, медленно прохожусь по круглой гостиной, рассматриваю висящие на стене черно-белые портреты. Не знаю, что меня здесь держит. Наверное, надежда, что бабка сейчас пояснит свои слова.

Но та, отвернувшись к окну, упрямо молчит.

- Ладно, спокойной ночи.

Целую морщинистую щеку и иду к себе. Но, проходя мимо кабинета дяди, невольно останавливаюсь. Оттуда слышатся голоса и довольный смех Митрича.

Стукнув два раза, просовываю голову в щель.

- К вам можно?

- Заходи, - добродушно разрешает дядя.

- О! Ирмочка! – восклицает изрядно выпивший крестный, - заходи, красавица… Вина налить?

- А есть повод? – заинтригованная, прохожу вглубь кабинета и с ногами сажусь на диван.

- Есть!

- Какой?

Затаив дыхание, жду новостей от Алекса. Он поправился? Его выписывают? Он хочет меня видеть?

- Наша Валентинка улетела в Израиль!

- Шумов?

- Хреново ему совсем, - поясняет дядя, - полетел помирать в Израильскую клинику.

Глядя на их довольные лица, я тоже натягиваю на лицо улыбку, пряча за ней свое разочарование.

Новость действительно хорошая. Дело об аварии на «серпантине» не сдвинулось с мертвой точки. Регистратор в машине Антона оказался нерабочим, свидетелей на трассе в момент схода с нее автомобиля не было, к тому же, как узнал Митрич, в крови самого Антона нашли наркотики.

Подтвердились слухи о том, что он употреблял. Распространять информацию о том, что столь высокопоставленный служитель закона был наркоманом, власти не стали, а в официальной прессе объявили о том, что авария была несчастным случаем. Водитель не справился с управлением на опасном участке дороги.

Если Валя прилетит обратно в цинковой гробу – можно будет вздохнуть с облегчением.

Отметив эту новость бокалом виски, мужчины переходят к обсуждению дел на новом месторождении. Они продвигаются, хоть и не так быстро, как хотелось бы дяде. Почти каждый день в разговорах он сетует на то, как ему не хватает Грозового. Пока он был в строю, полностью контролировал все нефритовые карьеры, охранное агентство и решал вопросы с таможней. Сейчас же дяде приходится все чаще привлекать Митрича, отвлекая того от своих непосредственных обязанностей.

Допив виски, дядя зевает и встает с кресла. Проходя мимо меня, ласково треплет макушку.

- Спокойной ночи, дочка.

Отвечаю ему тем же, дожидаюсь, пока за ним закроется дверь, и поворачиваюсь к крестному.

- От Алекса есть новости?

- От Алекса? - пряча глаза, делает небольшой глоток спиртного, - он выписался.

- Как выписался? Уже?! Ему же рано!

Чувствуя, как сводит живот, вытягиваюсь в струну.

- Он на родину к себе поехал. На реабилитацию в санаторий.

Стыдно признаться, я даже не знаю, откуда он родом. Никогда не интересовалась.

- Это далеко?

- Не близко. Три тыщи километров отсюда.

- Почему туда? Разве там лучше санатории?

Митрич пожимает плечами, в глаза смотреть избегает. Я растерянно хлопаю ресницами. Что, черт возьми, происходит? Мне казалось, вопрос с его реабилитацией уже решен. На прошлой неделе я связалась с лучшей клиникой для восстановления после таких травм, думала, сразу после выписки он отправиться долечиваться туда.

- Я не знаю, Ирма. Он ничего не говорит, попросил время на восстановление…

- И обо мне не спрашивал, - еле слышно договариваю я.

- Не спрашивал.

Внезапно становится нечем дышать. Лицо горит, в груди растекается кислота. Больно.

С трудом сглотнув, я поднимаюсь на ноги.

- Ирма…

- Спокойной ночи, - целую и тороплюсь поскорее оказаться в своей комнате.

Наедине со своей болью.

Глава 33.

Глава 33.

С момента отъезда Алекса проходит три месяца. Все это время я жду если не возвращения, то хотя бы весточки от него.