гостя, дядя уходит к себе, а я иду искать крестного. Нахожу его в кабинете, курящим дядину сигару.

- От Алекса слышно что-нибудь? – спрашиваю в лоб.

Крестный с досадой хмурится. Стоя у порога, я жду ответа. Вижу, ему есть, что мне сказать, и очевидно, это то, что мне не понравится.

- Он на Ближний Восток уехал, - нехотя проговаривает старик, - в Сирию.

- В Сирию?! – ахаю неверяще, - после такого ранения?!

- Наемником.

Бреду в свою комнату как в тумане. Закрыв дверь, приваливаюсь к ней спиной.

Сердце рвет боль утраты. Только сейчас я понимаю, что смысла ждать больше нет. Он не вернется.

Глава 34.

Глава 34.

Год спустя.

Неглубокий сон прерывают глухие звуки и доносящиеся с улицы мужские голоса. Распахнув глаза, смотрю в сторону окна и замечаю, что двор, несмотря на глубокую ночь, ярко освещен.

За мгновение собравшись, я соскакиваю с кровати, накидываю халат и выскакиваю из комнаты.

В доме тоже никто не спит. Везде горит свет, а в воздухе висит напряжение.

- Что случилось?! – спрашиваю у сонной Люси.

Женщина, кутаясь в шаль, стоит у окна гостиной и с тревогой смотрит на улицу.

- Не знаю… Чего они там делают-то? Приехал кто-то… собаки чужие…

- Где дядя и крестный?

- Там, наверное, - указывает рукой на стекло.

Глуша поднимающуюся панику, я быстрым шагом иду на выход. Открыв дверь, ловлю порыв холодного весеннего ветра.

- Ты куда собралась? – спрашивает неизвестно откуда появившийся Митрич, - а ну, домой! Живо!..

Заталкивает меня обратно и заходит сам. Видно, что тоже недавно проснулся. В хлопчатобумажной пижаме и помятый после сна.

- Что случилось? – спрашиваю, чувствуя некоторое облегчение.

Кажется, все живы и здоровы.

-Пойдем, - обняв мои плечи, увлекает в сторону кабинета.

Открыв дверь, пропускает вперед, а затем сразу идет к встроенному в стену бару.

- Ну?..

- Машину Старого кто-то хотел взорвать.

Ччерт. Началось. То, чего я боялась больше всего.

Перед Новым годом Валентин вернулся из Израиля. Не в гробу, как мы надеялись, а на своих двоих. Говорят, его там успешно прооперировали и пролечили. По слухам, врачи дают ему еще пару лет жизни.

Значит, Шумов вернулся, чтобы мстить.

- Взрыва не было?

- Детонация не сработала почему-то…

- Слава Богу!

- Лева полез под машину посмотреть, что там стучит и увидел бомбу. Считай, дядька твой в рубашке родился.

- То есть, она и сейчас под машиной?! А машина у нас во дворе?

- Ребята работают…

- О, Господи…

По телу прокатывается волна озноба, сердце тревожно сжимается.

Твою мать, когда это прекратится? Когда мы сможем жить и не трястись за жизнь членов нашей семьи? Когда уже этого Шумова черти заберут?

- Дядя где?! – опомнившись, вскрикиваю я.

- Где-то там, - делает неопределенный взмах ладонью.

- А если рванет?!

- Да не бойся ты! Никто его жизнью рисковать не станет!

Наши спецы справляются с взрывчаткой за полчаса. Аккуратно снимают и увозят на полигон для утилизации. Все это время я стою у окна и жду дядю, а когда он входит в дом, с разбегу кидаюсь ему на шею.

Мне невыносимо думать, что он мог погибнуть сегодня от взрыва.

Никто из нас спать уже не ложится. Меня трясет от ужаса, что сегодня я снова могла осиротеть, а дядя, Митрич и занявший место Алекса Лев обсуждают тактику дальнейших действий.

Ясно, что оставлять этот инцидент без внимания нельзя. Дядя такого не прощает. Нужно не только наказать его, но и предотвратить следующие попытки покушений.

- Бл@ть... – ругается он, - неужели у нас крыса завелась?..

- Возможно, - соглашается крестный, - главное, чтобы не в доме.

- От Грозового слышно что-нибудь?

Я замираю и вся обращаюсь в слух. Вестей от него не было уже год, по крайней мере, для меня.

Когда он уехал на Ближний Восток, Митрич обещал мне сообщить, если Алекс выйдет на связь. Но он молчал, а я не спрашивала. Клялась себе не ждать и не надеяться, но сердце не заставишь.

Крестный бросает взгляд в мою сторону и заметно мнется. У меня же от нетерпения сводит все мышцы.

Есть. Есть новости.

- Говорят, вернулся недавно… - произносит приглушенным голосом, словно надеется, что я не услышу.

- И?.. Говорил с ним?

Сердце грохочет в груди как ненормальное. Впервые за последние двенадцать месяцев, я так отчетливо его чувствую.

- Говорил, - нехотя отвечает старик, - не хочет он…

- Сука! – ударяет дядя ладонью по столу, - дай мне его номер, я сам с ним поговорю!

- Бесполезно, ты же его знаешь…

Знает. И я знаю. Чтобы Алекс поменял свое решение – Земля должна сойти с орбиты. Но мысль о том, что Алекс мог бы вернуться выворачивает наизнанку.

Я теряю покой. Весь следующий месяц, пока дядя ищет крысу в нашем окружении, я медленно схожу с ума.

Обстановка накаляется. Проблемы и разного рода проволочки в бизнесе – все говорит в пользу того, что кто-то сливает информацию Шумовым.

Дядя бесится. Становится раздражительным и мнительным. Знаю, что переживает не за себя, а за нас с бабушкой, боится потерять смысл жизни в нашем лице.

В последнее время он часто говорит, что живет и работает только ради нас.

Вчера кто-то напал на фургон, перевозивший неучтенную партию нефрита на границу. Сопровождающих убили, тела увезли в неизвестном направлении, камень тоже.

Дядя в бешенстве. Поувольнял сразу едва ли не половину нашей охраны. Меня посадил под домашний арест.

- Митрич, - зову крестного в приоткрытое окно.

Куря сигарету, он стоит на ледяном ветру в одной только тонкой рубашке. Обернувшись на мой голос, он кивает. Дает понять, что сейчас придет.

Заходит через пару минут, принося с собой запах свежего табака и талого снега. Выглядит уставшим и немного растерянным. Мы все сейчас так выглядим, даже не подающая виду, бабка.

- Чего не спишь? – спрашивает заботливо.

- Не спится…

- Ты давай, не накручивай себя!.. Иди, отдыхай!

Я беру его под руку и веду по длинному коридору в сторону гостиной с намерением угостить новым финским ягодным ликером, привезенным мне в качестве презента одним из арендаторов. Равнодушным он точно не останется.

- Что надо? – сощурив подозрительно глаза, спрашивает он.

- Дядя Коля, - седые брови взмывают вверх, потому что называю