— Вы... ректор, — выдавила с трудом.

— Бываю иногда, — усмехнулся Мороз, ничуть не облегчая задачу.

— Я студентка.

— Радует, что вы все еще об этом помните.

Да что ж... Он издевается. Полуулыбка и смеющийся взгляд тому подтверждение.

— Специально, да? — сложила руки на груди.

И ведь не стыдно вытягивать из меня объяснения, которые ему не требуются. Он ведь сам все понял.

— Варвара, вы слишком драматизируете, — спокойно отреагировал Мороз, ни капли не раздражаясь. — Да, я ректор, но в первую очередь я мужчина, и разговариваю с вами как мужчина, а не как ректор.

Легче не стало. Совсем. Наоборот напряжение возросло.

Он намекает, чтобы я посмотрела на него как на мужчину? Хотя какие уж тут намеки, прямым текстом говорит!

Узоры засветились бледным голубоватым сиянием. Я не могу здраво мыслить, когда вижу такое чудо...

— У вас уникальный отвлекающий маневр, — отдернула руку, успевшую подобраться слишком близко к его лицу.

Сияние стало чуть ярче. И теперь мне совершенно непонятно, каким образом действует система регулировки? Что отвечает за интенсивность свечения?

— Любопытство в ваших глазах мне нравится больше страха.

— А? — кажется, прослушала. — Да-да... Просто... это ведь невозможно. Вы же не мажетесь флуоресцентным кремом? И узоры. Это ведь не татуировка? Все, вариантов больше нет.

Сцепила пальцы, чтобы снова не тянуться к ректору.

К слову, он тоже о чем-то задумался. Взгляд блуждал по лицу, думаю, даже увидел в моих глазах отражение своих сияющих узоров.

Невероятно... Никогда не смогу спокойно на них смотреть. Это ведь... волшебство! И его можно пощупать, провести пальцем, рассмотреть детально и пристально каждый завиток. Приложить руку и представить, что светится моя кожа. Вдруг от света идет энергия? Мне кажется этот вопрос еще не изучен.

В себя пришла только когда Мороз дернулся и замер. Оказалось, я подползла слишком близко, пальцы блуждали по щеке, очерчивая витиеватый рисунок.

Я будто под гипнозом. Сама не ведаю, что творю.

Осмелев, провела рукой по белым волосам. Мягкие, словно шелковые, и тоже искрятся. Мелкие белые искорки… Такой шевелюре любая девушка позавидует.

— Вы стираете их "Лаской"? — вспомнилась фраза из старой рекламы.

Мороз мотнул головой.

— С лаской проблемы. Острая нехватка, — в голосе появились хриплые нотки.

Какие они длинные! Закончились где-то на середине спины. Рубашка тоже, кстати, приятная на ощупь.

Легкая дрожь прошла по телу от ощущения прохладных рук на талии. В опасной близости, едва ли не прижимаясь к телу Мороза, волнительно…

Сердце отбивало известный ему одному ритм.

Глаза напротив яркие, словно лед под лучами солнца, голубые, как чистейшее небо… и что-то еще… "Лед и пламень", — так я бы охарактеризовала.

Пальцы снова коснулись узоров на щеке.

— Чудо, — выдохнула, завороженная сиянием.

— Ты, — ладонь плавно переместилась выше по спине, притягивая к себе все ближе.

— Узор, — пояснила, впервые видя его глаза с такого ничтожного маленького расстояния.

— Ты мое чудо, — усмехнулся Мороз, подался вперед и замер, словно спрашивая разрешения.

С одной стороны повторить поцелуй интересно, любопытно, с другой — он ректор. Вдруг что-то пойдет не так? Я рискую остаться без Академии.

Моего решения терпеливо ждали.

Ну, была ни была!

Почти невесомое касание теплых губ и я бы отскочила, если б меня не держали.

Да-а… нелепый чмок. Мороз, похоже, как и я пребывал в недоумении. Недолго.

— Впечатляет.

Издевается же. Вон, глаза смеются.

Специально в краску вгоняет. Будто в подтверждение мыслям, он нарочито медленно наклонил голову. От прикосновения к шее дрожь волной прошла по телу. Он провел губами по коже, на изгибе оставил поцелуй… Новые, неизведанные ощущения скрутились тугим узлом в животе.

Мороз смотрел на меня настороженно, ожидая реакции.

— Тоже… неплохо, — выдала максимально небрежно, насколько смогла.

Низкий, ласкающий слух смех разрушил повисшую тишину.

— Ты бесподобна, — на лбу отпечатался нежный поцелуй.

— А вы как думали, — смех вышел нервным. Прикрыла рот, чтоб не выдавать своего истинного состояния.

Всевышний, это катастрофа!

— Ты, Варя. Ты. Прекращай мне выкать.

Меня нехотя выпустили из кольца рук. И очень вовремя. За дверью кто-то слишком громко говорил.

— Что значит "Варя занята"? Чем она может быть занята умирая на койке? — этот возмущенный сарказм я узнаю из тысячи.

— Занята, говорю, — воинственно настроенная Авдотья Петровна явно не хотела пускать Лиса.

Так она что же, все время стояла под дверью?!

— Я ее друг.

— Не брат же!

— Почти брат! — Васильев начал терять терпение. — Я сам войду.

Мороз Морозович хмыкнул и распахнул дверь.

Авдотья Петровна хмурая, как небо перед дождем, прожигала взглядом Лиса, тот взъерошил волосы и в недоумении смотрел на Мороза. Потом на меня.

— О-о, — выдал он и…

Да он еще слабо выразился!

Ель-метель! Сижу на кровати в одной рубашке, к тому же спущенной с одного плеча. И дверь открыл ректор. Сложить два плюс два и вуаля!

Ну, все. Буду отчисляться. Лис конечно никому не расскажет, а вот в Авдотье Петровне я не уверена.

— Васильев, почему не спите? — Мороз хотел быть суровым, но его выдала легкая полуулыбка.

Дайте мне сгореть со стыда!

— Вообще-то, — Лис без смущения протиснулся в комнату, — я за Варю переживаю. Ну, ты как? Брачная ночь отменяется, да? — он плюхнулся на кровать, демонстративно повернувшись спиной к Морозу.

Авдотья Петровна ахнула.

Мороз заломил бровь в немом вопросе, и я отчего-то сразу поняла — он еще к этому вернется.

— Чай? — он повернулся к тете Авдотье. Та кивнула и ушла.

То есть оставлять меня наедине с Лисом ректор не собирается?

Всевышний, за что мне это? Зачем я вообще сама к нему полезла? Тяга ко всему неизведанному меня точно погубит.

— Я… уже лучше, — стараясь больше не смотреть на Мороза, переключила внимание на друга. — Надеюсь, мне разрешат вернуться в комнату.

— Так у нас еще не все потеряно? — хохотнул Лис.