также стал старшим офицером ВВС в укрепрайоне. Поскольку они понимали, что эти самолеты станут незаменимыми при длительной обороне Дьенбьенфу, французы построили настоящие «блиндажи» вдали от самой взлетно-посадочной полосы, где самолеты стояли по ночам, или когда не использовались. Саперы майора Сюдра построили еще один мост, ведущий от аэродрома к капонирам, который самолеты легко пересекали своим ходом. Третий мост был построен в опорном пункте «Изабель», чтобы обеспечить доступ к южной взлетно-посадочной полосе, расположенной к востоку от шоссе №41, на дальнем берегу Нам-Юм. Чтобы сэкономить драгоценные строительные материалы, Судра срыл бульдозером берег реки Нам-Юм на протяжении двадцати футов, чтобы выстроить более узкий пролет моста. Как оказалось, южная взлетно-посадочная полоса никогда не использовалась. Майор Герен посадил пустой транспортный самолет С-47 на нее, чтобы проверить возможность посадки на грунтовую ВВП. Но пока был доступен основной аэродром, покрытый ПСП, не было причин использовать южную полосу. Когда северный аэродром пришел в негодность, южная полоса уже находилась под огнем противника.

Наконец, когда стало ясно что битва за Дьенбьенфу может затянуться, в последнюю минуту была предпринята попытка спасти большие склады снабжения укрепрайона от затопления, выкопав новые помещения складов вдоль крутого западного склона высоты «Доминик». Новые помещения складов требовали возможности прохода 2,5-тонных грузовиков на другой берег Нам-Юм, поэтому Сюдра пришлось построить 44-тонный мост Бейли через реку, чтобы соединить район складов с остальной частью долины. И снова изнурительный труд оказался напрасным. В связи с другими событиями в укрепрайона, склады так никогда и не были перенесены в ОП «Доминик». Мост вскоре оказался под настолько интенсивным огнем, что стал бесполезен. Было гораздо проще и безопаснее перейти вброд или переплыть Нам-Юм. Поскольку большая часть ОП «Доминик» попала в руки коммунистов уже 30 марта, оказалось удачей, что этот проект не был осуществлен.

Еще одной важной задачей саперов было обеспечение питьевой водой 15 000 человек. Нам-Юм и его притоки, как и все тропические реки, были сильно загрязнены; любой, кто пил эту воду, наверняка становился жертвой амебной дизентерии. Поэтому саперы установили четыре водоочистителя, общим весом шестнадцать тонн, которые обеспечивали гарнизон питьевой водой. Главный водоочиститель, глубоко врытый и обслуживаемый одним человеком, обеспечивал водой центральные опорные пункты до самого конца битвы. Тем не менее, по мере того, как боевые действия становились все более ожесточенными, группы водоносов понесли большие потери и люди начали использовать для питья относительно чистую дождевую воду, которой вскоре было больше, чем кто-либо хотел. Еще одной серьезной проблемой для саперов было обеспечение Дьенбьенфу необходимой электроэнергией. В Дьенбьенфу было пятнадцать электрогенераторов и пять зарядных станций, обеспечивающих электрическое освещение основных опорных и командных пунктов, а также питание различных радио- и телефонных станций, рентгеновского кабинета и операционной подземного госпиталя. Ремонтные бригады здесь творили инженерные чудеса, поддерживая работу основных генераторов во время сражения и поддерживая в рабочем состоянии линии электропередач (проложенные в сырой земле и зачастую, лежавшие в лужах воды). На самом деле, потребность в электроэнергии была настолько острой, что два генератора были сброшены на парашютах в укрепрайон, пока бушевало сражение. Один из них разбился при падении, в то время как второй приземлился целым и неповрежденным, но оказалось, что ввиду его веса, вытащить его на руках под огнем невозможно.

Помимо укреплений, решающую роль в обороне Дьенбьенфу должны были сыграть еще два фактора: танки и артиллерия. Когда стало ясно, что сражение придется вести в долине, де Кастр твердо рассчитывал на массированное использование огневой мощи и относительную мобильность своих сил, чтобы уничтожить противника до того как сможет нанести решительный ущерб гарнизону. Фактически, 19 декабря де Кастр отправил сообщение своим подчиненным командирам, в котором он наметил контуры своего видения битвы:

«… Битва на уничтожение, которую я ожидаю возглавить в долине Дьенбьенфу, по существу опирается:

1. На комплекс из пяти узлов сопротивления, которые образуют инфраструктуру статической обороны и которые должны определять на местности районы желаемого поля боя;

2. На способности концентрировать на каждой точке поля боя не менее четырех пятых всей доступной мне огневой мощи;

3. И на полномасштабных подготовленных контратаках… Задача узлов сопротивления, которые в определенные моменты могут быть полностью окружены, состоит в том, чтобы удерживаться без всякой мысли об отходе, даже если один из их составляющих опорных пунктов будет захвачен противником. Их задачей будет, при наилучших обстоятельствах, вновь занять утраченный опорный пункт путем местной контратаки; или, по крайней мере, нейтрализовать его своим огнем и задействовав средства, имеющиеся в распоряжении командования укрепрайона. Контратаками, в принципе, будет руководить командир 2-й воздушно-десантной группы.»

Де Кастр, который был выбран для командования в Дьенбьенфу в силу своей репутации бронекавалериста, не упускал из виду возможность использования танков. В начале декабря, он потребовал, чтобы легкий эскадрон танков «Чаффи» М-24 был переброшен по воздуху в Дьенбьенфу. Этот запрос предполагал что танки должны были быть разобраны в Ханое и собраны обратно в укрепрайона. Десять восемнадцатитонных машин (они были только что с завода и недавно были доставлены в рамках военной помощи французам из США) были доставлены в Дьенбьенфу в декабре месяце, на небольших отдельных караванах транспортников. Для перевозки каждого танка требовалось пять С-47 и два транспортных самолета британской постройки «Бристоль» с фронтальными погрузочными люками-створками, вмещавшими корпус танка весом четыре тонны.

В течении нескольких дней механики 2-й авторемонтной роты 5-го полка Иностранного легиона под командованием лейтенанта Бужо собирали то. что казалось уменьшенной копией оригинальной сборочной линии танков в Детройте, за исключением того факта, что она была расположена в долине посреди джунглей с песчаными ветрами, достигающими штормовой силы. Каждая часть оборудования, особенно двигатели, должна была по сто раз очищена от всепроникающего песка, прежде чем ее можно было установить. Единственным тяжелым инструментом, доступным для сборочной линии, была лебедка (легионеры позаимствовали ее у артиллерии), которая использовалась для установки огромных двигателей в корпуса танков. Все остальное делалось вручную. Один полностью собранный танк сходил с «конвейера» каждые два дня. На Рождество 1953 года, бронетанковый взвод из трех танков под командованием старшего сержанта Аристида Карретта из Марокканского колониального пехотного полка (RICM), вступил в строй.

29 декабря де Кастр отправил обычное сообщение в Ханой с просьбой выделить для Дьенбьенфу третий танковый взвод и дать небольшому эскадрону свой штаб. В архивах французской армии на этом сообщении есть надпись от руки, сделанная на одном из его углов и за подписью подполковника Денефа, заместителем начальника штаба генерала Коньи: «Возьмите капитана 1-го конно-егерского полка, капитана Эрвуэ». И таким образом, судьба человека была решена.

Капитан Ив Эрвуэ,