Так оно и вышло. Правда, Таня не учла, как тяжело ей будетплыть на остров с лопатой, и потеряла некоторое время, пытаясь так и эдакприладить ее к доске. В конце концов догадалась: положила обернутый мешкомзаступ на доску, а сама легла на него сверху, прижимая всем телом.

Когда она добежала до того места, где оставила брата, тообнаружила, что лес пуст. Заметавшись, как птица, среди стволов, Татьяна ужесобиралась закричать, когда услышала сопение, доносившееся из ямы. Подбежав ккраю, она увидела спускавшегося вниз Алешу.

– Что ты делаешь?!

От ее крика он вздрогнул и чуть не упал. Начал что-тообъяснять, волнуясь и запинаясь, но Татьяна не стала слушать: она вытащила егоиз ямы, силой заставила стянуть футболку, и пожалела, что не захватила для негодругую. Усадив Алешу на краю ямы, Таня приказала ему сидеть тихо и не двигатьсяс места, а сама, взяв лопату, спустилась к телу.

Она ожидала, что копать будет тяжело, но, к ее удивлению,заступ входил в землю, словно в песок. Камни Татьяна предусмотрительно сложилав мешковину и оттащила в сторону. Их оказалось много, и кровь была не на всех,но она решила не рисковать.

Выкопав яму, Таня схватила безжизненное тело за руки ипотащила к могиле. От этого зрелища Алеша, до того сидевший тихо, пришел втакое возбуждение, что принялся прыгать, точно обезьяна, издавая птичьи крики,и, пока Татьяна не накричала на него, не успокоился. Таня сбросила труп в яму ипринялась старательно зачищать кровавую полосу, оставшуюся за ним. Камни вмешке отправились вслед за окровавленной землей, затем в яму упали куски дерна,которые показались ей покрытыми бурыми пятнами. Татьяна работала бешено, ни очем не думая, выполняя ею самой заданную программу и не отвлекаясь на мелочивроде содранной кожи на руках и ломоты в спине.

Когда тело было закопано, она выбралась наверх и вырваланесколько веток малины. Ее не волновало, что малина засохнет, – все, чегоей хотелось, это скрыть следы на дне провала, кричащие о том, что здесь кто-тоработал несколько часов не покладая рук. Земля в том месте, где она закопалаубитого, казалась рыхлой, и Татьяна сначала притоптала ее, а затем набрала,отойдя подальше, полный подол хвои, шишек и опавших веток, и разбросала вокругмогилы и на нее. Часть камней осталась валяться на земле, но Таня утешала себятем, что ни на одном из них нет крови.

Все мысли о том, что она делает, Татьяна отгоняла. Онапоставила перед собой задачу – спрятать тело и те улики, которые могли быуказывать на брата, – и методично решала ее. Алешину футболку онасобиралась сжечь, но спичек с собой не было, и, подумав, Таня ограничилась тем,что закатала ей рукава, чтобы не было видно побуревших пятен. «Вернемся домой –сожгу».

Когда все было закончено, Таня выбралась из ямы и пошла креке. Лихорадочная возбужденность, в которой она пребывала последние часы,исчезла, и она почувствовала озноб, быстро сменившийся жаром. Опустившись наколени прямо в мутную воду, Таня умыла лицо и едва успела отскочить в кусты. Еедолго рвало, и потом, обессилев, она лежала на берегу, пока мысль о брате незаставила ее взять себя в руки.

Леша покорно ждал на краю ямы, и когда она увидела его –полного, нескладного, уродливого, как птенец, – сердце сжалось отмучительной боли за него и от страха, что все может всплыть. О себе Таня недумала: она представляла койку, к которой привязан ее глупый младший брат, и еголицо – непонимающее, перепуганное лицо ребенка, которому причиняют боль.

– Пойдем домой, – тихо сказала она, прогоняяотвратительное видение, и наклонилась, смахивая с головы брата овода.

Если бы не овод, Таня заметила бы человека, наблюдавшего заней из-за деревьев. Но когда она распрямилась и обернулась, чтобы броситьпоследний взгляд на замаскированную могилу, тот уже спрятался за сосной.

К вечерней встрече с Алисой Роман готовился особеннотщательно, но приготовления его касались не столько внешнего вида, скольконастроя. Настрой сегодня следовало иметь правильный, и для того, чтобы войти внужное состояние, он провел не меньше десяти минут, рассматривая ее фотографиюи про себя разговаривая с девушкой.

Эту технику он освоил несколько лет назад, когда тольконачинал работать на шефа. Вспоминая себя тогдашнего, Роман усмехался: сколькоже в нем было апломба и нахальства! Он знал, что красив, знал, что нравитсяженщинам, и самонадеянно считал, что этого будет вполне достаточно длявыполнения тех заданий, для которых его взяли.

Шеф, мудрый человек, быстро сбил с него спесь, подсунув емунемолодую, по меркам юного Ромы, дамочку – лет тридцати восьми, невыразительнойвнешности: сухопарую блондинку с мелкими чертами лица. Муж блондинки хотелвыяснить, устоит ли его супруга перед соблазном, и Роман начал работать,заранее уверенный в результате.

Однако все вышло не так, как он ожидал. Дамочка легко пошлана контакт, но стоило Роме намекнуть на продолжение отношений, как онавыскользнула и на прощание даже позволила себе небрежное высокомерие. Он несмог бы повторить то, что она сказала, да это было и неважно: высокомериепряталось в интонациях, в ее взгляде, в легком пожатии плеч... Он потратил наэту стерву два вечера, а она даже не дала себя поцеловать!

Докладывая об «операции», Роман интерпретировал события всвою пользу, выставив дамочку верной женой, устойчивой к мужской красоте иобаянию – если только красота и обаяние не исходят от ее супруга. Шеф выслушалего рассказ, хмыкнул и отрядил на продолжение операции Антошу – субтильногосубъекта с кривой ухмылкой и крашеной белой челкой.

Антоше крепость сдалась после третьей встречи, и все стороныполучили свое: семейная пара – развод и такой раздел имущества, которыйустраивал заказчика, фирма – гонорар, а Роман – щелчок по носу и важный урок.«Женщины клюют не на красоту, – сказал шеф, проводя разбор полетов. –Они клюют на исполнение своей мечты. Тебе придется этому учиться».

И Рома учился. Выяснилось, что клиенток, не клюющих настандартные приманки, – меньшинство. Роман посмеивался про себя, слыша,что мужчинам достаточно красивой фигурки и смазливого личика, чтобы ониувлеклись их обладательницей и забыли обо всем. Женщины, с его точки зрения,были устроены куда проще! Им даже не нужны в избраннике фигура и лицо, если онсоответствовал образу идеального возлюбленного, а таких образов-схем оказалосьвсего три. Следовательно, и всех клиенток можно было рассортировать на тригруппы.

Для первой важна была сила – во всех ее проявлениях. Сильныймужчина платил за все, принимал решения за всех и готов был сражаться со всеми,если в том была необходимость. Мозги сильному мужчине были необязательны, ихуспешно заменяли инстинкты, и чем ярче они демонстрировались, тем охотнееобрабатываемые дамы падали в объятия самца. Роман так и называл этот образ –«самец». Он ему хорошо удавался.

Вторая группа любила «качели». Раскачивание эмоций – вот тоткрючок, который цеплял этих женщин: от грубости к нежности, от издевательской,утонченной язвительности – к нескрываемому обожанию, от любви кбезучастности... Некоторым требовалось разнообразие, другие ловились на однутолько смену чуткости и равнодушия, но с каждой из них тактика была рассчитанаи ясна с первых часов знакомства. Роману был не по душе оттенок механистичности,который имелся в «качелях», но он признавал, что их достоинство – в простоте ипредсказуемости.