Улица, которую они выбрали, извилистыми поворотами вывела их из города. Окраина встретила команду последствиями мощного пожара уничтожившего большую часть одноэтажной застройки. Огонь, видимо, полыхал так, что досталось дороге, покоробившейся от температуры и автомобилям на ней, стоящим на брюхе и ржавеющим намного сильнее своих целых собратьев. Пожарище пришлось по вкусу траве, обильно растущей на чернеющих останках.

За городом их снова встретил мост. На этот раз через небольшую речушку, глубоко прорезавшую ландшафт. Берега ее густо заросли кленами и вербой, почти полностью скрыв под собой зеркало реки. Здесь пахло свежестью, в отличие от городской духоты, наполненной тяжелыми непривычными запахами. Миновав мост, команда почувствовала облегчение, словно перешла границу, за которой осталась чужая, непонятная и неприветливая территория. Все иллюзии, насчет привлекательности жизни на месте существования прежней цивилизации, разбились в прах о пугающую действительность. Это было мертвое место для мертвых.

Славка обернулся назад, чтобы в последний раз взглянуть на творение рук человеческих. В лицо ударил порыв ветра, донесший до слуха звуки далекой стрельбы.

— Чёоорт! — Он топнул ногой. — Кажется, Игорька мы все-таки подставили.

Глава 8

Глава 8 «Твари»

Твари совсем выдохлись и не держали темп даже под принуждением плеткой. Они уже не прикрывали лица, когда над ними заносил «мотивирующий хлыст» одноухий Борис, главный гончий в кампании по поиску беглецов. На шеях обращенных подростков аллели ярко-красные полосы, оставшиеся от обжигающих ударов.

— Борис, давай собак впряжем, они же сейчас сдохнут. — Произнес Аркаша, правая рука главного гончего.

— Собак беречь надо, как нагоним, придется их спускать, чтобы тварей нагнать, а если они загнанные будут? Пусть не прикидываются. Устали они, губители рода человеческого. Демоны в людском обличье. Пусть грехи отмаливают тяжким трудом, чтобы в следующей жизни родиться нормальными. — Борис с отвращением сплюнул густую слюну в сторону ближайшего необращенного.

Взгляд у подростков уже ничего не выражал. Вокруг рта засохла пена, как у загнанных лошадей. Наверное, про себя они думали только том, как скорее умереть, чтобы прекратить страдания.

Иван не любил тварей, хотя и был примерно в возрасте большинства из них. Тех, что едва тянули повозки с генераторами, он был старше на два года. Ему не нравился их вечно напуганный вид, рабски склоненная голова, сутулая осанка. А еще он не любил их за то, что они могли уничтожить его одним взглядом. Вот этого он не переносил больше всего. Эта сила в них, дарованная апокалиптическим явлением «черного спектра», пугала его, заставляя быть по отношению к тварям безжалостным, чтобы они никоим образом не допустили мысли о своем превосходстве.

Собаки взяли свежие следы беглецов недалеко от города. Они оставили их совсем недавно. Видно, не особо верили, что их могут догнать. Их сметливые уловки с речкой и табаком, рассыпанным по дороге, сработали, замедлив преследование. Парни не паниковали, это было видно. Иван был уже на третьей погоне и прошлые две заканчивались в течение суток из-за того, что твари просто бежали, куда глаза глядят. Без ориентиров, он делали круг, возвращаясь в то место, откуда начинался побег. Опытные гончие знали эту особенность и потому особо не теряли силы на преследование. Делились на две группы, одна шла последу, вторая навстречу беглецам.

В этот раз сразу все пошло не так. Следы пропали, потом кое-как нашлись, потом собаки нанюхались табака с коноплей и полдня чихали, не реагируя ни на какие запахи. Потом был вообще курьезный случай. Собаки, восстановив нюх, привели команду преследователей к дороге, на которой им встретился вооруженный отряд, сопровождающий лесорубов. По следам получалось, что они разминулись друг с другом прямо на дороге, но люди ничего не видели. Борис попытался оскорбить их, усмотрев в действиях отряда сокрытие тварей, но его так припугнули, что ему пришлось взять свои слова назад.

Беглецы действовали грамотно, будто у них был план и карта, по которой они выбирали маршрут. Иван считал, что обращенные подростки подготовились к этому побегу, изучив карту или даже срисовав ее в каком-нибудь из помещений администрации рынка. Такого, он не ожидал от них, считая рабов умственно менее развитыми, чем люди, не затронутые излучением «черного спектра».

Обращенный подросток споткнулся и упал. Повозку повело в сторону, из-за чего она чуть было не хлопнулась на бок. Второй запряженный едва справился с ней. Выровняв и затормозив, он тут же кинулся на помощь другу, чтобы поднять его на ноги и спасти от ярости одноухого Бориса. Тварь обессилел так, что никак не мог подняться. На его губах запеклась кровь, и похоже ему было все равно, если его прямо здесь и убьют. Ноги его тряслись и подгибались. Напарник обхватил его и держал, хотя сам выглядел не намного лучше.

— Обнялись, бл… сладкая парочка! — В сердцах произнес Борис. — Отпусти его! Ну-ка, в сторону этого доходягу. — Приказал он.

Иван находился ближе всех к ним. Он повесил карабин за спину, подошел к обнявшимся тварям и выдернул из объятий того, которого не держали ноги.

— Куда? — Спросил Иван у Бориса.

— Сюда. — Главный гончий указал на обочину.

Иван довел подростка до края дороги, осторожно отпустил его, чтобы понять, будет он стоять без его помощи или нет. Тот кое-как держался, раскачиваясь из стороны в сторону, как рогоз на ветру.

— Загнанных лошадей пристреливают. — Борис направил автомат на согбенную фигуру, смотрящую по привычке себе под ноги. — Не жил нормально и начинать не стоит

Громкий выстрел нарушил природное безмолвие. Рядом взлетела в воздух стая птиц. Косули, пасущиеся в пойме реки, сорвались на бег. Подросток упал с дороги вниз, и полетел, кувыркаясь по обочине, обагряя траву кровью. Борис победоносно и самодовольно, как человек наделенный правом распоряжаться чужими жизнями, оглядел остальных тварей, молчаливо потупивших взор.

— Ну, бл… извлекли урок, уроды? Вы и так ни на что не годны, а если вы еще не будете делать тот минимум, который от вас требуют, то вами вообще делать нечего. Этот ленивый парень был уволен из жизни за плохую работу, без возможности снова трудоустроиться. — Борис заржал, довольный своим чувством юмора. — Так, Аркашка, запрягай в эту повозку собак, а этот полудохлый пусть бежит рядом, отдыхает.

У Ивана от этой безжалостной сценки остался на душе неприятный осадок. Нет, он не полюбил тварей, но хладнокровное убийство уставшего подростка, заставило почувствовать к Борису негатив, как к человеку, потерявшему ощущение границ дозволенного. Второй подросток встал позади той повозки, которую сами тащил.

Аркаша, матерясь на чем