ногами по траве, а через мгновение снова ринулась в атаку. Я метнул в нее первое пришедшее на ум боевое заклинание. Она увернулась от него с такой легкостью, словно это был брошенный кем-то снежок.

Времени придумать сложную комбинацию не было. Я ударил ее чистой энергией.

Что-то вспыхнуло, точно молния, и я увидел, как белый клинок режет мою энергию словно воздух. За молнией раздался гром. По крайней мере, мне именно так слышался треск раскалывающегося барьера.

Единственное, что он смог выиграть для меня сейчас, – пару жалких мгновений, чтобы отпрянуть в сторону и не быть проткнутым насквозь.

Только в эти мгновения на меня с ужасающей ясностью обрушилась мысль – Фрея атакует меня настоящим мечом. Настоящим волшебным мечом. Легендарным.

И то ли я так хорошо испугался, то ли просто повезло, но мне все же удалось ее отбросить, сбив безумный темп.

– Ты серьезно убить меня захотела?! – выкрикнул я с плохо скрываемой паникой.

– Ты же избранный, что тебе будет?

Было в этой логике что-то до безумия правильное. Но все инстинкты хором твердили, что будь я хоть сто раз избранный, от неминуемой смерти после того, как Фрея вгонит мне меч под ребра, это меня не спасет. Она уже успела пробить две бреши в новом барьере и рассечь с десяток моих заклинаний. Только два достигли своей цели, но были настолько слабыми, что Фрея от них разве что поморщилась.

– У тебя слишком предсказуемый стиль боя. Нужно больше двигаться и не полагаться исключительно на барьер.

Советы были толковые. Но сейчас это только сильнее меня злило.

– Просто тебя бесит, что ты не можешь его пробить, – огрызнулся я. У Фреи действительно больше не получалось достать меня за барьером, и я был дико горд.

– Уверен, что мне это нужно?

Смысл ее слов дошел до меня не сразу. Наверное, в тот момент, когда я заметил, что камень в ее мече светится. А потом я посмотрел под ноги и понял, что мне конец.

Я не то что не успел отскочить, я не успел даже шевельнуться, как меня уже полностью обвили невесть откуда взявшиеся лозы неизвестного растения. Я попытался порвать их, но под руками они твердели, становясь похожими на толстый терновник. Дышать было труднее и труднее с каждой минутой. Из головы выбило все мысли. На ум не шло ни одного подходящего заклинания, что-то свое упорно не желало придумываться. Может, просто сжечь их? Нет. Глупость. Сколько они будут гореть? И не обернется ли это актом самосожжения? Что тогда? Разорвать? Чем? Как?

Тут почему-то вспомнилось, как я первый раз попробовал использовать иное восприятие. Тот момент, когда я отсек часть своей энергии.

Идея была безумной. Поэтому я решил действовать сразу, пока здравомыслие не успело отреагировать.

Закрыв глаза, я рухнул в прекрасный, громкий и невероятный иной мир. Теперь, когда энергия была сконцентрирована вокруг меня, управлять ей стало гораздо легче. Я тотчас нашел те ветви, которые сдавили меня так сильно, что я уже почти не мог дышать. Ощутил каждую из них. Энергия Фреи текла в них, как кровь по венам. Густая, живая, горячая. Нужен был лишь надрез.

Я снова представил, что моя энергия – невидимое лезвие, острое и гибкое. Способное разрезать все что угодно, даже поток чужой силы. Одним быстрым движением. Ее энергия оказалась еще горячее, острее и тверже, чем мне представлялось, но мне удалось разрезать ее и отбросить, отдалить от себя.

Когда я снова вернулся в обычный мир, ветки стали столь хрупкими, что ломались от одного касания. Я отпрянул от них, покачнулся и чуть не упал, стараясь восстановить дыхание.

В голове все плыло. Одно восприятие мешалось с другим, два мира наслаивались друг на друга.

– Хорошее решение, не подходящее для твоего нынешнего ресурса, но все-таки, – похвалила меня Фрея. А после вонзила меч мне в плечо.

Я не успел закрыться или увернуться. Вообще ничего не успел, только глаза зажмурил, и то рефлекторно. Приготовился к боли, но ее почему-то не было.

Осторожно открыв один глаз, я тут же удивленно распахнул и второй. И теперь тупо пялился на меч, входивший в мое плечо чуть не на половину длины лезвия.

– Это иллюзия? – выдавил я, когда вновь обрел способность связно говорить.

– Просто часть магии меча, – спокойно пояснила Фрея, – он режет только то, что я хочу, остальное проходит насквозь.

Она прочертила линию от плеча до сердца. Я безропотно следил за тем, как перемещается ее меч. Ощущение было странное, не слишком приятное, но не болезненное.

– Это не единственное магическое оружие с такой силой, кстати, – добавила она.

– Отлично. Здорово. Замечательно, – пробормотал я неразборчиво. – А теперь убери, пожалуйста, и никогда не делай так больше.

Фрея тут же выдернула из меня меч и спрятала его в ножны. А я медленно осел на землю. Прямо там, где стоял. Перед глазами все еще немного плыло, а сердце колотилось, как обезумевший метроном. Ему вообще не понравилось быть пронзенным. Надеюсь, это мой первый и последний раз.

Я же почти поверил, что умру.

– Стоило сразу сказать, – Фрея присела рядом и обеспокоенно посмотрела на меня, – но так ты хоть приблизительно почувствовал, что такое настоящий бой.

Трудно было сказать, чего мне хочется больше – наорать на нее или истерично смеяться.

– Почувствовал, – выдохнул я, – и, знаешь, кажется, я пацифист.

После того как я чудом избежал смерти – а мое подсознание твердило, что это именно так, – хотелось заняться чем-то максимально спокойным. Но просто лежать на кровати и пялиться в потолок мне наскучило буквально за полчаса. К тому же, когда я был ничем не занят, на меня наваливалась тоска. Все мои учителя же, наоборот, бездельем не страдали и разбрелись по своим неведомым мне делам. Пришлось самостоятельно изобретать развлечения.

Выбор был не особо велик и, чтоб не придумать чего-нибудь, сопряженного с массовыми разрушениями, я отправился в библиотеку. Дорогу к ней выучил неплохо и даже ни разу не заблудился. Цели у меня не было. Поэтому пару минут я простоял, просто глядя вверх и медитативно созерцая, как над моей головой изящные белые мосты перемещаются, превращаясь в лестницы и обратно. А после побрел между книжных шкафов, рассматривая корешки книг. Названия некоторых из них оставались для меня загадкой. На моем пути попадались целые ряды огромных стеллажей, заполненных книгами на неизвестных мне языках. Языков во Фрите, к слову, было не так много, что-то около десяти, некоторые из них имели свои