лица Фриг стало понятно: лучше не спрашивать, что это за причина. – Я вообще не понимаю, почему ты не хочешь идти. Думала, ты любишь быть в центре внимания.

И она туда же. Они с Фреей сговорились, что ли?

– Не то чтобы я не любил, – начал я, когда мы все же вышли из комнаты в коридор, – просто хорошо быть в центре внимания, когда ты сделал что-то важное, что-то, действительно этого внимания заслуживающее. А просто так неинтересно.

– То есть избранность божеством для тебя не «что-то важное»? – удивилась Фриг.

– Действительно. Выходит, что так, – безразлично пожал плечами я.

Посуществу, избранность – это, конечно, «что-то важное». Не каждый день богиня указывает на тебя пальчиком и говорит: «Вот этот парень точно спасет мир». Проблема в том, что я ведь ничего для этого не сделал. Не победил полчища чудовищ. Не сверг Властелина зла. Даже жизнь особо праведную не вел. Непохож я на избранного. Я все ждал, когда все это поймут и разоблачат меня, но ничего подобного не происходило.

– Дей, ты не обязан вписываться, – вдруг сказала Фриг. – Фрея, Аин, Анс, даже я или учитель Фэй, мы все не вписываемся. По тем или иным причинам. И за это нас за глаза осуждают. Всегда будут осуждать.

Я знал, что они и правда не вписывались. Знал, что придворные избегают общаться с Фреей, Ансом и Аин. Знал, что близнецы прячут шрамы, о происхождении которых я не решался спросить: у обоих было надорвано ухо, у Анса виднелись еще два шрама – один рассекал кожу белесой полосой от ключицы до основания шеи, другой шел от уха к скуле прямо под виском. А на фоне идеальной внешности остальных придворных такая особенность бросалась в глаза.

– Но мы необходимы, незаменимы по-своему, поэтому с нами ничего не сделаешь. Мы отстояли свое право быть странными. А тебе даже отстаивать ничего не нужно.

Возможно, проблема именно в этом. В том, что все дается мне просто так, даже то право, которое другим приходилось отстаивать.

– Я имею право быть странным избранным, но не имею права не быть избранным вовсе, – выдохнул я.

– Тут не поспоришь, – сказала Фриг после недолгой паузы. – Но если Эрна выбрала тебя, не значит ли это, что ты единственный, кто может справиться?

Дейфрит – на минуточку, божество – умер, сражаясь с Абелоун и Моркетом, Рейденс – легендарный герой – тоже. Ну и какие у меня шансы?

– А если нет? – Я резко остановился посреди коридора. – Что, если Эрна ошиблась? Что, если моя смерть ее в целом устраивает и в случае чего она просто найдет другого избранного?

– Вряд ли у нас будет время ждать кого-то другого, – Фриг грустно улыбнулась. – Знаешь, барьер над Сторградом связан с энергией мира. Я чувствую, как она течет. Сердце мира не зря названо сердцем, оно перегоняет энергию точно кровь. Сейчас сердце бьется неровно, неправильно. Оно может остановиться в любую минуту. И тогда этот мир обречен.

Сначала я хотел сказать: «Подумаешь, лишитесь магии». Но потом вспомнил, что энергия, текущая внутри земли, питает не только магию, а вообще все живое.

– Думаешь, то, что в случае моей смерти вы все в скором времени последуете за мной, должно меня порадовать? – Я со скепсисом глянул на Фриг.

– Хорошо, если нет, – она улыбнулась, на этот раз весело, – но я имела в виду не это, а то, что Эрна ставит на тебя всё, как и мы.

– Спасибо, что напомнила о грузе ответственности, который лежит на мне, а то я как-то начал забывать. – Я изобразил на лице крайнюю степень страдания.

– Всегда пожалуйста, – почти пропела Фриг и потащила меня дальше по коридору, – и знаешь, на самом деле я думаю, что Эрна все-таки не ошиблась. Я верю ей, она меня еще не подводила, и в тебя я верю.

Вот бы мне тоже в себя хоть немного верить.

Первая часть приема – формальная, как назвала ее Фриг, – прошла будто в тумане. Я плохо помню, что говорил и что делал. От меня почти ничего и не требовалось, за меня говорил Лорд. Продемонстрировал всем присутствующим, как лот на аукционе, взгляды были такие, что казалось – еще чуть-чуть, и за меня начнутся торги.

Лорд произнес речь о том, какие сейчас трудные времена и как они все рады, что богиня послала им меня. Ни слова из этой речи я не запомнил, лишь общий посыл – Сторград точно всех спасет, можете не переживать. И я как-то упустил момент, когда начал отождествляться со всем городом.

После был банкет. Еда выглядела аппетитной до умопомрачения, но стоило к ней притронуться, как я понял – не чувствую ни вкуса, ни запаха. Вечер был окончательно испорчен. Радовало лишь то, что не пришлось париться с запоминанием приборов. С переменой блюд ненужные исчезали, а нужные появлялись сами собой.

Но если я не мог ошибиться в этом, то мог в другом. Например, в обращениях. Хотя до приема в меня все-таки вбили какие-то правила этикета. Так что теперь я знал: обращаться к Лорду и Леди Сторградским я должен «милорд» и «миледи». К правителям других городов можно и «Лорд название-нужного-города», или так же величать их «милордами» и «миледи». Если хочу польстить их самолюбию. Или не хочу запоминать города. Вообще, как я понял, это их «Лорд какой-то-там» не столько титул, сколько должность. Потому что у всех у них были еще другие титулы. Та же Леди Хелл на самом деле герцогиня Хелл Флеймсток, Леди Сторградская. Так что проще все-таки «миледи».

Остальных мне разрешили называть так, как они представятся.

Началась вторая – неформальная – часть банкета. Она проходила на одной из террас сада, в просторном павильоне. Играла тихая музыка – я так и не понял, откуда она идет, казалось, отовсюду, – мерцали огоньки, нарядные люди проплывали мимо меня сквозь летнюю ночь, иногда останавливаясь, чтобы завести очередную беседу, от которой я вежливо старался уйти.

– Неплохо держался, – Аин вынырнула из ниоткуда и, подхватив меня под руку, повела куда-то в другой конец павильона, – они сочли тебя очень вежливым и приятным, немного закрытым, но явно из-за скромности.

– То есть я хороший актер? – я впервые за вечер улыбнулся искренне.

– И прекрасный лжец, – подмигнула Аин, – но если будешь так злорадно улыбаться, они точно что-нибудь заподозрят.

Пока мы под руку шли через павильон, Аин успела показать мне всех ключевых персон вечера, а именно: десять Лордов и пять правителей соседних