наречия и говоры. Но больше всего меня поразило то, что во всех школах – которые здесь бесплатны и общедоступны, – учили как минимум двум языкам помимо родного. Получается, мое образование по местным меркам было ну так себе.

Я бродил по библиотеке, изучая разные закоулки и закутки, пока не обнаружил себя на третьем этаже, а перед собой – запертую дверь. Ручки у двери не было. Замочной скважины тоже. Просто белая дверь в белокаменной стене. Единственное, что привлекало внимание, – надпись, выведенная золотом. Она начиналась на стене, пересекала всю дверь и заканчивалась с другой ее стороны. Сделана она была на неизвестном мне языке, красивом, витиеватом, больше похожем на узор. Но все же я почему-то знал, что это именно надпись, а не орнамент. Что же там могло быть?

«Вход только для персонала»?

«Не входи, убьет»?

«Локация находится в разработке»?

Постояв еще немного, я побрел дальше, с твердым намерением потом расспросить об этом кого-нибудь. И пусть только попробуют не ответить.

Но идти мне пришлось недалеко. Едва я добрался до ближайшего стеллажа, как на глаза мне попались ряды странных книг. Странными они были потому, что корешки их оказались совершенно чистыми, без единой надписи. Я задумчиво хмыкнул, вытащил книгу наугад, раскрыл, быстро пролистал. Пустые страницы мелькали одна за другой, быстро-быстро. Сначала я разочаровался, потом почувствовал, что у меня кружится голова, а дальше случилось странное.

Нечто огромное, всепоглощающее, всеобъемлющее ворвалось в мое сознание потоком цветов, звуков, ощущений. Я стоял посреди леса, вдыхая запах влажных осенних листьев и недавно прошедшего дождя. Но в то же время я был на заснеженном горном пике, и острые снежинки летели мне прямо в лицо, царапая щеки. А под ногами моими шумело море, теплое, ласковое. Пустынное солнце палило так яростно, что я задыхался от его жара. Луговая трава качалась вокруг меня бесконечным морем, вдали кто-то пел. Кто-то другой плакал, кричал и звал на помощь, толпы людей бежали из горящего города…

Кто-то захлопнул книгу прямо перед моим носом, и я еще несколько минут смотрел на бледно-лиловую тканевую обложку с узорами, но без названия.

– Ты каким-то образом ухитряешься находить опасности в самых безобидных вещах, – вздохнули рядом, – хотя, видимо, это некая общая черта избранников Эрны. Думаю, это ее умиляет.

– Это… это что вообще было?! – Я посмотрел на книгу в моих руках так, будто она вот-вот могла отрастить зубы и отгрызть мне пальцы.

– Самая обычная книга сильфов. – Фэй посмотрел на меня со смесью жалости и насмешливости. – У нас их пишут только так.

– А словами, там, предложениями, главами вообще никак? – Я все еще не мог отдышаться и собрать мысли в кучу. Часть из них, кажется, затерялась на одной из бешено сменявшихся локаций.

– У нас вообще нет языка, который бы использовался для обычного письма. Есть только тот, которым пишутся заклятья. – Лишь сейчас я заметил, что на Фэе были надеты круглые очки с чуть синеватыми стеклами, которых я раньше не видел.

– Как же вы так живете, без письменности? – Я вновь опасливо покосился на книгу. – И как это вообще читать? Там же все в кучу.

– Там, – Фэй забрал у меня из рук книгу и поставил обратно на полку, – все как раз таки по порядку, просто книга не привыкла к тому, что ее пролистывают. Она не поняла, чего ты от нее хочешь, поэтому показала тебе все сразу.

– Не привыкла? Показала? Она живая, что ли? – все больше недоумевал я.

– Каждый магический артефакт по-своему живой. А каждая книга является магическим артефактом. Если, конечно, у автора хватило воли и желания сделать ее таковой.

То есть, выходит, даже те, самые обычные – как мне казалось – печатные книги, которые я таскал из библиотеки, были магическими артефактами? Тогда нет ничего странного в том, что они всегда открывались именно на той странице, где я остановился, или на той, где было написано то, что я искал.

– А насчет того, как мы живем без обычной письменности, объяснить несколько сложнее, – продолжил Фэй. – Понимаешь, у сильфов с рождения только одно восприятие и зрение. Они немного отличаются от того, что вы называете «иным», но в целом очень похожи на него. Мы видим мир несколько менее предметным.

Я вспомнил, каким мне виделся «иной» мир. Звуки, образы, потоки энергии. Все это и было записано на страницах книги и прошло сквозь меня, когда я ее пролистал. Я не просто наблюдал за историей, я был где-то внутри нее, среди героев и событий. Выходит, они изобрели идеальную технологию полного погружения. Осталось встроить туда возможность влиять на историю, и готово, Фрит вступит в игровую эру.

– Получается, вы совсем не можете читать обычные тексты или различать лица людей? – удивился я.

– Можем, но только с помощью этого, – Фэй дотронулся до тонких дужек очков. – Есть еще заклинания, которые воздействуют непосредственно на зрение, но сейчас они работают нестабильно, и у меня от них глаза болят.

Оказалось, что Фэй здесь не случайно проходил и даже не ради меня, а чтобы расставить книги. Те книги, которые крайне не любят, когда их перемещают на полки телепортацией или левитацией. И раз уж Фэю пришлось тратить на меня время, то я вызвался помочь ему с этим. Библиотекарь явно был счастлив сбагрить часть вредных книг на меня.

По странному совпадению последнюю книгу я вернул в шкаф, расположенный как раз напротив загадочной двери без ручки. И вопросы снова зароились в моей голове как стая диких пчел. Я покосился на Фэя, ставившего на полку предпоследнюю книгу из стопки, потом на дверь и снова на Фэя.

– Ну, спроси уже, – выдохнул он.

– У меня что, действительно все на лице написано? – Не думал, что меня настолько легко считать.

– Хуже, – Фэй посмотрел на меня насмешливо, – твои невысказанные вопросы буквально звенят в воздухе. Совершенно невыносимо. Так что лучше спрашивай сразу.

С учетом того, что иное восприятие для сильфов является основным, я готов был поверить в то, что Фэй действительно слышит, как мысли носятся по моей (пустой) голове и со звоном ударяются в стенки черепа.

– Что за этой дверью? Почему она без ручки? Без замочной скважины? Ее можно вообще открыть? – выдал я сразу все, о чем думал.

– За ней ничего, но открыть ее нельзя. – Фэй поставил последнюю книгу на полку, и я молча проследил за этим действием, ожидая, что он продолжит. Но он молчал.

– Серьезно? Совсем ничего? Зачем она тогда вообще здесь? И почему ее нельзя открыть? Или все-таки