Даже Аню, час назад испытавшую на себе злобу демонической твари, идея попариться вдохновила. Она спросила лишь, нет ли там зеркал.

— Ни единого, — заверил Антон.

Баня была готова, и он, пожелав легкого пара и оставив прекрасную половину компании с вениками и кадками, пробежал под дождем к своей даче. Тьма оккупировала дворы, наделила кусты, беседки и дровяные навалы свойствами живых неугомонных существ. Возвела баррикады по сторонам проселочной дороги, будто утыкавшейся в бурелом, где ветвями были перекрученные нити мрака.

В притихшей гостиной Смирнов сгорбился над ноутбуком. Антон снял плащ и калоши.

— Марина позвонит, как париться надоест.

— У вас чудесная семья. И жена чудесная.

— Мы… — Антон помедлил. — Да, так и есть.

Он сел возле Смирнова.

— Что-нибудь нашел?

— К сожалению, да.

В холку под волосами будто вонзились сотни иголочек.

— Черт, — охнул Антон.

На фотографии он обнимал забившуюся в угол дочь. Зыбкая фигура дымом струилась по шкафу, длинные лапы тянулись к горлу задыхающейся Ани.

Следующее фото: Марина заслонила дочь, но не Пиковую Даму, парящую сверху.

Смирнов покрутил мышку, увеличивая изображение. Костлявая узкая, лишенная всякой симметрии морда заполнила монитор кошмарными дырами глаз, Марианскими впадинами, Кольскими сверхглубокими скважинами, в которых скрежетал ад.

— Убери это, — попросил Антон. — Умоляю тебя.

Смирнов захлопнул ноутбук.

— Ты посвятил свою жизнь… этому. Как ты живешь, Юра Смирнов? Как ты спишь?

— Я не сплю, — ответил Экзорцист. — И не живу.

— Знаешь, как избавиться от нее? Не раздразнить, а убить или прогнать?

— Я попытаюсь прогнать Даму. Шансов… сами понимаете.

— Не понимаю. Я хочу зеркала из дома убрать.

— Нет, — остановил Смирнов. — Они нам понадобятся.

— Ты-то сам, — после паузы спросил Антон, — видел эту нечисть? Не на фотографиях, а вживую?

— Нет.

— Считай, в сорочке родился. Ты вообще сталкивался со сверхъестественным? Хоть что-то ты видел?

— Видел, — сказал Смирнов. — Не Даму — другое. Один раз, но мне хватило.

— Я весь во внимании.

— Ну… — Смирнов погладил бороду, устремил взгляд на укутанное в ткань зеркало. — В шестнадцатом году ко мне обратилась молодая девушка. Марта ее звали. Напуганная, как вы. Я сразу почувствовал: это не шутки. Со мной и раньше консультировались… фрики, готы или просто мнительные домохозяйки. Но с Мартой вышло иначе. У нее подруга была… Марта попала под ее влияние.

Смирнов встал и покопался в саквояже. Извлек книжицу страниц на сто. Самодельную обложку украшал крест о трех перекладинах.

— Это так называемый «Плач Ирода». Компиляция из заклинаний и запретных практик. Вышла в тысяча девятьсот пятнадцатом году в Петербурге. Говорят, издатель облил керосином и сжег себя и весь тираж — уцелела дюжина экземпляров. Но в семидесятые добрые люди из советского эзотерического подполья перепечатали раритетную книжицу. Полагаю, пионерская страшилка про Пиковую Даму выросла отсюда.

— Здесь описывается, как призвать Даму?

Антон полистал книгу, задержался на иллюстрации: схематичная дверь и идущие вниз ступеньки.

— Да, но не только. Дама — одна из многих там.

— Где — там? — Антон вернул книжонку владельцу. Ему совсем не понравились рисунки, особенно заячья рожица с длинными жуткими зубами.

— В темноте, — сказал Смирнов, пряча «Плач Ирода». — Так вот, Марта. Экземпляр книги имелся у ее подруги. Они провели ритуал, я думаю, ритуал Бесовского шепота.

Антон сглотнул.

— Бесы обещают различные материальные блага, но за их услуги надо платить. Марта сказала, что они требуют мзду. Она видела всюду признаки их присутствия. Слышала голос: он повторял, что жить ей осталось двадцать четыре часа.

— И что ты порекомендовал?

— О, это была ужасная рекомендация. Древние книги говорили: бесы не уйдут голодными. Но вместо себя Марта могла предложить тьме человека, который любит ее. Так это работает.

— Вы… вы это посоветовали девушке? — вскинул брови Антон.

— И я буду гореть в аду, — сказал Смирнов печально.

Даня Полушин встретил Марту совершенно случайно, когда выходил из магазина. Она стояла на обочине, обхватив руками плечи, словно замерзла. Теплый летний ветер теребил подол ее платья: ситец то прилипал к коленям, то вздувался маленьким зеленым парашютом.

Они не были знакомы, и Даня намеревался продолжить путь, но тут Марта повернула голову. Выражение ее заплаканного лица заставило парня остановиться.

Это был страх.

— С вами все в порядке? — спросил Даня, приближаясь к девушке.

Она вздрогнула, заморгала, сбивая крупные слезы.

— Да. Все хорошо, спасибо.

— Вы уверены?

— Да, я же говорю…

Она посмотрела на Даню, и серые, дождливые глаза сощурились:

— Я вас знаю?

Даня улыбнулся как можно более дружелюбно:

— Мы учились вместе, в параллельных группах. Правда, я ушел после второго курса.

— Ты Дима?

— Даня. Даниил Полушин. А ты Марта Бобровникова, верно?

— Ты помнишь фамилии всех студентов факультета?

— Только самых красивых студенток.

Семь лет назад, тайком наблюдая за золотоволосой девушкой, сидящей в трех партах от него, Даня позволял фантазии выйти за рамки аудитории и приличия. Волосы Бобровниковой из золотых превратились в каштановые, а вот ее фигура не утратила стройности и привлекательности.

«Может, она уже давно не Бобровникова?» — подумал он и бегло осмотрел пальцы девушки. Кольца не было. Он отметил, что у Марты дрожат руки.

— Я, наверное, ужасно выгляжу, — виновато произнесла она.

— Что ты! Выглядишь чудесно.

Она порылась в сумочке, достала зеркальце и платок. Пока вытирала глаза, Даня лихорадочно соображал, как лучше всего продолжить знакомство. Отпускать ее просто так ужасно не хотелось.

— Марта, ты…

Она перебила его резким выдохом.

— Только не он снова, — прошептала, убирая зеркальце. К ним приближался молодой человек спортивного телосложения. Бритый, мордастый.

— Я ничего не понимаю, — воскликнул незнакомец, обращаясь к Марте. — Ты объяснишь мне хоть что-то? Снизойдешь до плебея? Или я недостоин объяснений? Вчера все было нормально, а теперь ты говоришь…