— Никогда, — отрезала Марта, собираясь с силами. Смыла воду в унитазе. Водоворот закружил зловещие перья.

Покачиваясь, Марта подошла к умывальнику. Подставила ладони под холодную струю. Лампа над головой замигала. Марта сжала челюсти, чтобы не закричать. Свет погас и вспыхнул вновь. В зеркале отражалась стена позади девушки, кафель, на котором был изображен бамбуковый лес.

Среди деревьев что-то двигалось.

Что-то темное, бредущее за нарисованным бамбуком.

Марта вцепилась в умывальник.

Голос, чужой, чуждый ушам и разуму голос, произнес:

— Осталось три часа.

Потом свет окончательно погас. Не только в туалете, но и во всем районе.

* * *

— Какая-то крупная авария, — сказал Даня.

Марта в темноте добралась до диванчика.

«Хорошо, что он не видит моего лица», — подумала она.

— Ты как?

— Ничего. Легкое головокружение.

— Хочешь уйти?

— Нет.

Официантка принесла зажженные свечи. Ресторан осветился язычками огня, словно десятки светляков прилетели на запах азиатской еды. Рядом с ними в темноте висели лица посетителей, как приколоченные к воздуху маски.

— Кухня не работает, — извинилась официантка, — но вы можете заказать вино.

Даня вопросительно посмотрел на Марту.

— Я бы выпила бокал красного полусладкого.

— Бокал вина и еще колы.

Парень улыбнулся, отсветы огня отражались в его глазах.

— Романтично, правда? Будто мы здесь только вдвоем.

— Мы не вдвоем, — произнесла Марта обреченно.

— О чем ты?

— Ты мне не поверишь. Ты решишь, что я сошла с ума. Никто не поверит в такое.

Она чуть не завизжала, когда чьи-то руки коснулись ее запястий. Но это был всего лишь Даня.

— Я постараюсь.

Из мрака выплыла официантка.

— Мы надеемся, скоро электричество восстановится, — сказала она, ставя на стол вино и колу.

Когда она наклонялась, Марта отчетливо ощутила запах сырой рыбы, раков и тины. Из ушной раковины официантки рос крошечный костяной рог.

— Спасибо, — пробормотала Марта.

Официантка исчезла.

Марта сделала осторожный глоток из бокала. Убедившись, что это действительно вино, немного расслабилась. Даня ждал, и она сказала:

— Я вижу странные вещи. Вещи, которых нет в нашей реальности.

«Приехали», — подумал Даня.

Ну не могло все оказаться так здорово!

Случайная встреча, возможность проявить себя настоящим мужчиной, свидание…

Что-то должно было пойти не так — он же чертов неудачник!

И вот пожалуйста: она оказалась…

«Кем? — спросил себя Даня. — Сумасшедшей? Не похоже. Наркоманкой? Вряд ли. Девушкой с богатой фантазией? Теплее. Девушкой в трудной ситуации? По-моему, горячо».

Марта была в беде, и он хотел помочь ей, а для этого ему надо выслушать и попытаться понять.

— Что за вещи? — Даня нежно держал руки девушки в своих руках.

— Не имеет значения. Страшные, неправильные вещи. Как сбой в реальности. Кошмары наяву.

— И… как давно это началось?

Она посмотрела на часы.

— Двадцать один час и двадцать пять минут назад.

Неожиданный ответ.

— Что случилось?

И тогда она рассказала ему про Вику.

— Вика Юлева была моей лучшей подругой. Учителя называли нас Март и Июль. Мы везде ходили вместе. Она была, как это называется? — из неблагополучной семьи. Мама поначалу запрещала мне дружить с ней. Потом поняла, что нас нельзя разлучить. Когда мы перешли в девятый, родители Вики умерли. Была утечка газа, и они задохнулись во сне. Вику взяла на воспитание бабушка. И Вика изменилась. Она и до этого не была ангелом. Наоборот, настоящим чертенком. — Марта улыбнулась собственным воспоминаниям. — У нее были взрослые мысли. Про мальчиков, понимаешь? С раннего детства. Меня тогда не интересовали мальчики, но я делала вид. Потакала ей. Она была… грязной девчонкой — слышал такое выражение? А смерть родителей сделала ее ужасной. Но главное, это сделала бабушка.

Марта увела взгляд в темноту. Пламя отбрасывало блики на ее гладкую кожу. Даня подумал, что она прекрасна. Ему захотелось поверить ей. Каждому слову.

— Гляди, там погасла свеча.

— Наверное, люди поели и ушли.

— Наверное.

— Продолжай, пожалуйста.

— Про ее бабушку говорили, что она колдунья. Она не была похожа на ведьму, знаешь, кривой нос, костяная нога. Не как в сказках. Обычная пожилая женщина, румяная, полная. Но ее боялись. Я много раз слышала. И сама Вика говорила, но еще больше Вика недоговаривала. У бабушки были старые книги. — Марта заглянула Дане в глаза: — Еще не время принимать меня за ненормальную.

— Я не принимаю…

— Еще одна свеча погасла.

Даня посмотрел через плечо. Во мраке дрожали светлячки, помечающие невидимые столы. Огонек справа потух, точно светлячка прихлопнули. Следом потухло еще два. Мрака стало больше. Беспокойство Марты передалось Дане. Он нервно заерзал.

— И что Вика?

— Вика жила хорошо. У нее появились деньги и модные вещи. Я не понимала откуда. Бабушка получала пенсию и немного подрабатывала. Гадала на картах Таро и выкатывала яйцом.

— Выкатывала яйцом?

— Забудь. Чем дольше Вика жила с бабушкой, тем тяжелее, злее становилась. К выпускному классу у меня появились новые подруги. С Юле-вой я встречалась все реже. Сама избегала встреч. Помню, как в последний раз пришла к ней. Она показывала мне новую одежду, очень хорошую, дорогую. Я ей завидовала. Она сказала: нужно знать, у кого просить. И как просить.

Марта отхлебнула вина. В зале, не считая их свечи, осталось еще три. Гул пятничных посетителей давно стих — лишь несколько голосов слабо звучали из тьмы. Официанты испарились.

— Вика сказала, что у нее есть книга и там описан ритуал. С помощью него можно обратиться к потусторонним силам, и они исполнят любое желание. Или убьют тебя. В зависимости от настроения.

— Заманчиво, — вставил Даня.

— Я спросила, что это за ритуал. Так, из вежливости. Она объяснила. И дала мне книгу. Очень гадкую.

Марта поежилась.

— После мы редко встречались. Бабушка ее умерла от какой-то страшной болезни костей, Вика переехала жить к парню. Он погиб через год, а она осталась в его доме. Вроде бы прилично жила. Два года назад она мне позвонила. Она была очень расстроена. Сказала, что хочет приехать, немедленно. Сказала, кто-то преследует ее. Я не могла отказать. Она выехала ночью, гнала как сумасшедшая. Автомобиль врезался в бетонное ограждение и сгорел дотла. Хоронить там было нечего.