Через месяц после смерти Дэйва белый шовинист застрелил священника и восемь прихожан во время вечернего изучения Библии в Африканской методистской епископальной церкви матери Эммануэль в Чарлстоне, Южная Каролина. Я мучилась от собственной потери, а такая бессмысленная жестокость погрузила меня в еще более глубокое отчаяние.

Но потом я узнала о реакции паствы. Родственники жертв отправились в суд, чтобы обратиться к стрелку, убившему их любимых. Один за другим они отказывали ему в ненависти. «Ты забрал у меня самого дорогого человека, — сказала Надин Кольер, потерявшая мать. — Я никогда больше не смогу поговорить с ней, но я прощаю тебя и полна сострадания к твоей душе… Ты сделал мне больно. Ты сделал больно многим людям. Если Господь простит тебя, и я тебя прощаю». Вместо того чтобы погружаться в ненависть, прихожане церкви избрали прощение, что позволило им объединиться и выступить против расизма и насилия. Через четыре дня после массового убийства двери церкви, как обычно, открылись для воскресной службы. Через пять дней президент Барак Обама выступил на похоронах преподобного Клементы Пинкни и вместе со всей паствой спел «Чудесную благодать».

«Матерь Эммануэль», как называют эту церковь, — старейшая Африканская методистская епископальная церковь на Юге. Ее прихожане пережили законы, запрещающие черным собираться для поклонения Господу, сожжение здания церкви толпой белых, землетрясение. После каждой трагедии они собирались вместе, чтобы выстроить все заново, иногда — буквально и всегда — эмоционально. Как сказал нам преподобный Джозеф Дарби, старейшина соседней общины, «источник их милосердия — давний механизм адаптации, который передался им от людей, у которых во многих случаях не было другого выбора, кроме как простить и двигаться дальше, при этом оставляя открытой дверь для исполнения правосудия. Это способно спасти вас от слепой мести. Прощение дает вам ясность ума, необходимую для справедливого суда».

В воскресенье после стрельбы 2015 года в десять утра зазвонили церковные колокола по всему городу. Звон продолжался девять минут — по минуте за каждую жертву. «То, что объединяет нас, сильнее того, что разъединяет, — сказал Жермен Уоткинс, пастор местной церкви. — Ненависти мы говорим — нет, не сегодня. Расизму мы говорим — нет, не сегодня. Разделению мы говорим — нет, не сегодня. Примирению мы говорим — да. Потере надежды мы говорим — нет, не сегодня. Межрасовым войнам мы говорим — нет, не сегодня… Чарлстон, все вместе, давайте скажем — нет, не сегодня». Пока община восстанавливалась после пережитого, в местных церквях стали проводить конференции по предотвращению насилия. После того как ФБР выяснило, что стрелявший смог приобрести оружие из-за сбоя в системе, семьи, также пострадавшие от насилия с применением оружия, объединились с церковью и политическими лидерами, выступая за ужесточение проверки личных данных тех, кто его приобретает.

Активная общественная деятельность для Чарлстона не нова. За много лет до описываемых событий религиозные лидеры города создали Миссию справедливости Чарлстона — объединение, в которое вошли двадцать семь религиозных организаций, среди которых были христианские церкви, синагоги и мечеть. «В Чарлстоне не было традиции совместной работы храмов разной веры, — вспоминает преподобный Дарби. — Но тут на всех снизошла какая-то божественная прозорливость. Все эти люди, которые прежде сказали бы: "Это не сработает", — вдруг сошлись за одним столом». С тех пор каждый год миссия выбирает одну проблему, предлагает ее решения и выносит их на большую ассамблею, где помимо политических и религиозных лидеров собираются тысячи граждан. Одним из первых достижений миссии стало то, что она убедила образовательный совет расширить раннее дошкольное образование, профинансировав приобретение участков земли для сотен дополнительных детских садов. Затем миссия успешно боролась за снижение числа временных отстранений от занятий в школе и приговоров, предусматривающих лишение свободы, для несовершеннолетних. Она и раньше помогала уязвимым группам населения, но после стрельбы обратила особое внимание на проблему расовой дискриминации. «До этого никто не говорил о расах, — сказал нам преподобный Дарби. — Но после трагедии в Эммануэль всех словно осенило. Все поняли, что с этим нужно что-то делать. Это сыграло очень большую роль в решении проблем нашего сообщества».

Мы можем вместе бороться против насилия и расизма, но многих бедствий избежать невозможно. Потери. Травмы в результате несчастных случаев. Природные катастрофы. Только в 2010 году в мире произошло примерно 400 таких катастроф, их жертвами стали около 300 000 человек, а еще миллионы пострадали. Однако на примере многих людей мы видим, что общая надежда и совместный опыт могут зажечь искру коллективной стойкости. А для поддержания огня нам нужна общая сила — ресурсы и власть, чтобы строить свою судьбу.

В стойких сообществах сильны социальные связи — отношения между людьми, мосты между группами, взаимодействие с местными лидерами. Я воочию наблюдала, как значимы такие местные связи, когда десятилетия назад работала во Всемирном банке в Программе по борьбе с проказой в Индии. Отвергаемые обществом больные проказой часто не могут получить лечение, так что их болезнь прогрессирует и распространяется на других. Когда работники здравоохранения посещают селения, чтобы найти больных, их не принимают; местные жители не доверяют этим чужакам, а женщины особенно противятся осмотру незнакомцами. Нужно было найти другой подход. И тогда врачи убедили старейшин селений в том, что они должны сами участвовать в программе ранней диагностики. Старейшины проводили общие собрания жителей и привлекали местные благотворительные организации и граждан к организации представлений, которые демонстрировали, что любой, кто обратится в нужные инстанции с ранними симптомами болезни, не будет подвергнут остракизму, а получит лечение и заботу.

Эта работа заставила меня остро осознать, что даже самой невероятной личной стойкости может быть недостаточно при столк­новении с бедностью и неизлечимыми заболеваниями. Когда больных проказой выгоняют из деревень, никакая личная стойкость им не поможет. Только при условии, что общество начнет лечить их, а не отвергать, они имеют шанс выжить.

Расширение возможностей сообществ порождает коллективную стойкость. После геноцида 1994 года в Руанде, при котором погибли сотни тысяч мирных жителей, психологи отправились в лагеря беженцев в Танзании, чтобы оказать психологическую поддержку их обитателям. Но оказалось, что терапия отдельных людей дает меньше эффекта, чем предоставление самому сообществу возможностей для поддержки уязвимых групп. Лучшие в этом смысле лагеря были организованы как деревни — со своими советами, местами для встреч подростков, футбольными полями, площадками для развлечений и храмами. Вместо того чтобы подчиняться чужакам, руандийцы управляли делами лагеря согласно своим традициям. Самоорганизация обеспечивала порядок и давала людям общую силу.

Бывают ситуации, когда коллективная стойкость необходима для борьбы с несправедливыми культурными традициями. В Китае женщин, которые не вышли замуж до двадцати семи лет, считают «шень ню», «женщинами-остатками». Они испытывают сильное давление со стороны родных, потому что в Китае широко распространено убеждение, что женщина вне зависимости от образования и профессиональных успехов «ничто, пока не выйдет замуж». От одной тридцатишестилетней женщины — профессора экономики из-за ее научной степени отказались пятнадцать мужчин; после этого ее отец запретил младшей дочери поступать в высшее учебное заведение. Более 80 000 женщин в Китае присоединились к Lean In Circles и работают совместно над укреплением общей силы. Участницы одного из «кругов» написали пьесу «Монологи остатков», в которой пятнадцать женщин и трое мужчин развенчивают это определение, а также выступают против гомофобии и изнасилований во время свиданий.