– Ты дикий тип, – ужаснулась я. – Ты не любишь природу!

– Родим третьего ребенка, чем не природа! – Каждый раз одно и то же. – Девочку. А?

Мишка долго ждал, пока мы договоримся.

– А кошку почему нельзя? – в конце концов не выдержал он.

И в самом деле, почему моя мысль, мигрируя по животному царству и прикидывая варианты, включая игуану, всегда обходила кошек стороной?

– Кстати, да, – неожиданно подключился Сандрик. – Я так люблю кошек, а у кого ни спрошу – все их терпеть не могут. Давай возьмем кошку? С ней же не надо гулять?

И тут я поняла: кошек не люблю лично я. Не то чтобы не переношу, но разве их можно сравнивать с собаками?!

Но если хорошо подумать, то кошка – разумный компромисс.

Страшная сказка

Как я уже говорила, у меня теперь две главные мечты: чтобы дети не болели – тут от меня вроде бы что-то зависит, и вторая – чтобы они полюбили читать. Я не понимаю, почему у обоих в этом месте гены дали сбой.

Я была из той исчезающей породы детей, которым запрещают читать! У меня вырывали книги из рук, отнимали фонарики, запрещали читать за едой и едко высмеивали манеру заходить в туалет с непременным томиком. Кто бы мог подумать, что природа так жестоко поглумится надо мной?!

– Почему наши дети не любят читать? – можно подумать, если кормилец задаст этот вопрос в сто четырнадцатый раз, появятся новые варианты ответа. – И в кого они такие пошли? – Вот это уже что-то новенькое.

– Ты читал, что ли, в детстве? – бестактно намекнула я на единственно возможный ответ.

Я-то в возрасте двенадцати лет уже прочла «Лже-Нерона» и особенно внимательно – сцену первой брачной ночи Марции, не говоря уже о пяти стеллажах, методично проглоченных том за томом. Меня можно было не кормить, не одевать и не развлекать – только бы не отвлекали от чтения!

Боже мой, если бы существовала такая работа – читать книги! Это была бы лучшая работа на свете. Мне сказали, что есть – редактором в издательстве, но там книги бывают разные, а не только те, которые нравятся, так что – буду читать бесплатно.

Мне виднее, во-первых, в кого дети точно не пошли в смысле чтения, а во-вторых – очень хорошо, что пошли не в меня. На черта нам сдался «Лже-Нерон» – у нас в героях аватар Аанг и Спанч Боб.

– Я-аааааааа?! – фальшиво выпучил глаза кормилец и на всякий случай рассердился: – Так, я купил уйму книжек, а их никто не читает!

– Ты купил три книги Жюля Верна, и все три – одинаковые, – меланхолично напомнила я, и напрягшийся Сандрик облегченно выдохнул – потому что с чтением обычно пристают к нему.

– А куда они все делись, если я их купил аж три штуки?!

– Раздарили на дни рождения, – ровным голосом, чтобы не раздражать инфицированного воскресным поиском отцовской правды кормильца.

– Хорошо, Жюль Верн вам не нравится. А этому что не нравится?! – Громы и молнии перебазировались на Мишку, который и ухом не повел: его просто так на понт не возьмешь.

Папенька распалились не на шутку и принесли пачку купленных книжек:

– Вот! Вот! Прекрасные книги, одна лучше другой! Вот, смотрите: «Три поросенка»! «Золушка»! «Маугли»! «Красная Шапочка»!

Я дипломатично переключала каналы: бесполезно объяснять объятому пламенем папеньке, что все это – фуфло для непомерно развитого шестилетки, который знает, что есть такая американская полиция ЭфБиАй.

Тем не менее надо было утолить жажду отцовской сопричастности.

– Гражданин, – предложила я Мишке, – давай ты поешь котлеты с гречкой, а я тебе почитаю.

Гражданин непроницаемо поглядел муравьиными глазами: за его выпуклым лбом нарисовалась элементарная дилемма – либо он откажется есть, но тогда будет читать сам, либо съест обед под аккомпанемент материной декламации.

Было выбрано последнее – в конце концов, минус на минус дает плюс.

– Итак, приступим, – начала я и открыла грузинскую народную сказку «Кокрочина» (это утка-нырок, детей так называют в смысле – малыш, кроха).

– «Жил-был крестьянин, и был у него златокудрый мальчик, у которого было имя, но все звали его Кокрочина.

Как-то раз собрался отец работать в поле, а сын просится с ним.

Сынок, говорит отец, если я тебя возьму с собой, то тебе захочется пить, и мне придется бросать работу и вести тебя к ручью, и даром только время потеряю.

Нет, не попрошу пить, уперся сынок и уговорил отца взять его с собой в поле».

От сказки потянуло подозрительным душком – нешто у них тогда кувшина завалященького не нашлось, чтобы ребенку воды взять?

– Дальше, – настойчиво потребовал Мишка, планомерно трамбуя котлеты.

Дальше так дальше.

Как и предсказывал сказочный папаша, ребенок захотел пить и был отправлен за катящейся кукурузной лепешкой к роднику. И было ему наказано – воды попить и назад вертаться, а вверх не смотреть.

Ребенку сказать: иди к роднику, смотри только на лепешку, шаг влево, шаг вправо – расстрел на месте. Да мне бы кто в детстве такое сказал, я бы даже воды не пила, тут же задрала бы голову!

Ну, и Кокрочина голову задрал и увидел – что? Яблоню. Увешанную красными яблоками по макушку.

Ну и что?

– И в чем смысл запрета? – недоуменно повертела я книжку.

– Он сейчас полезет эти яблоки есть, – меланхолично предупредил Мишка.

– Так ты эту сказку знаешь, что ли?

– Знаю. Нам в садике рассказывали. Но ты дальше читай.

Дальше там было про бабайку, которая сманила ребенка с дерева в свой мешок и поволокла к себе в избушку.

А там – ее невестка-ведьма.

«Ты его откорми, а потом мы его зарежем и съедим, сказала старуха невестке».

Я икнула и замолчала.

Мишка ровно продолжал жевать.

– Ты читай, читай, – сурово напомнил он, и я после некоторых судорожных мыслей, как дальше развернутся события в народном триллере, продолжила.

Пошла бабайка по делам, а сама невестке наказала мальца зарезать и сварить. Малец, не будь дурак, ведьме предложил нож наточить, она согласилась, а он – раз! – и метким броском этого самого ножа ведьму-то и порешил.

Подождите, весь трэш только разворачивает свои нежные кровавые лепестки.

«У старухи был черный кот, помогавший ей в темных делишках, и он стал так громко мяукать, что слышно было в соседней деревне. Кокрочина кинул нож и убил кота».

Затем златокудрый отрок забросил убиенного кота в котел с водой, где по инструкции надлежало вариться ему самому.

«А ведьму засунул под тахту».

Резня бензопилой в