гордо сообщил он брату из-под крана, пока его задницу омывали. – Я буду пить псиколу.

Большой стакан налит, вручен и выпит в торжественной обстановке. Мы вздохнули и расслабились. А как легко Мишкиной многострадальной заднице! Кто знает, когда и по какому поводу она будет получать в следующий раз?

Спасительный туалет

Сандрик находит любую лазейку, чтобы не готовить уроки.

Есть хочу, пить хочу, спать хочу, голова болит – классика жанра. Ну, и в туалете сидеть по полтора часа – альфа и омега любого приличного лоботряса. Но вчера он палку перегнул – я забеспокоилась и стукнула пару раз в дверь:

– Ты что там, утонул?!

– Мам! Дверь не открывается!!! – ликующе орет лоботряс.

Я приношу нож и пробую открыть снаружи, но замок заклинило намертво.

– Дато, – отрываю я папочку от застольной беседы, – там ребенок заперся, сделай что-нибудь.

Папочка дергает дверь.

– Не придуривайся, поверни защелку!

– Да я поворачиваю! А она все равно не открывается!

Подозреваю, что пленник унитаза на радостях прыгает по всей ванной комнате.

Дато притаскивает инструменты.

На шум прибегают дед и бабка с ахами-охами и кучей бесполезных советов.

– Саныч, ты не боишься? – кричу я: вроде бы чего бояться, но сердце заколотилось вдвое быстрее.

Дверь не поддается.

Иду звонить в справочную службу.

– У нас ребенок в туалете заперся, есть у вас какие-нибудь службы по чрезвычайным ситуациям?

– Записывайте телефон мастера… Зовут Григол Данелян.

Звоню Григолу Данеляну:

– Я пьян, сударыня, и ничем вам помочь не могу. Может, сломаете замок сами, а?!

Мысленно отправив пьяного Данеляна в геену огненную, кладу трубку.

Дверь не поддается.

Тем временем Мишка партизански прошмыгивает мимо меня: улучив беспризорный момент, он вымазался с головы до ног в каких-то красках.

– Где я тебя буду отмывать, ирод?!

Мишка сопит, пока я оттираю его синие руки и нос кухонной тряпкой.

– Почему у вас окно в ванную наглухо закрыто?! – возмущается дед. – И почему затвор в ванной, как в сейфе?! Вот ведь молодежь: старших не спросят, а у самих мозгов нету!

– Папа, иди смотреть новости, – скрежеща всяческими железками, отвечает Дато.

– Придется ломать дверь, – решительно вмешиваюсь я. – Сандро, может, и рад сидеть там хоть до утра, но мы в туалет хотим!

Галдеж перекрывает оглушительный свисток: Сандрик развлекается, как может.

Мое бурное воображение представило ванную как безвоздушный сейф, к которому нет никакого доступа.

– Ломай дверь!

– Ну ничего себе: дверь из цельного каштана ломать! Вы мне надоели, отойдите все!

Еще немного, и я начну ломать стену.

– Хорошо в Америке: двери фанерные, ткнул разок – она и разлетелась!

А вот цельная каштановая дверь оскорбленно молчит и не сдается. Под нажимом общественности Дато вырезает кусок двери вместе с замком.

Сандрик выходит на волю, получает подзатыльник и отправляется доделывать уроки.

– А как же будем ходить в незапирающийся туалет?

– Как хотите, – кровожадно отвечает Дато. – Надо было всего лишь ручку опустить, этот лоботряс не додумался, а вы меня поторопили!

И ушел, насвистывая, подкормить злорадство.

Математика и какашки

Ад.

Круг шестой.

– Мам, вот тут задачка, и нам дан прямоугольник, а в нем известна длина и периметр, и надо вычислить ширину и эту, как ее… а, площадь.

– Ну? Что тут делать-то? Давай формулу вспоминать. Длина – «а», ширина – «бэ». Периметр?

– «А» плюс «бэ», помноженное на два.

– А скобки открыть?

– Два «а» плюс два «бэ», равно «пэ».

– Прааавильно. А если мы периметр уже знаем, как узнать ширину, то есть «бэ»?

(Глазки забегали.)

– Нууу? (Тон постепенно теряет мягкость.)

– Эта…

(Вдох-выдох, оммм-уммм – Будда, помоги сохранить душевное спокойствие.)

– Дитя мое, вот берем самый простой пример. Даже примитивный, можно сказать. Один плюс два – равно трем. Так?

Преданность во взгляде:

– Так.

– А если мы вместо двух поставим «икс», как его вычислить? «Икс» плюс один равно трем – ну, что надо сделать?

– Разделить.

(Будда, помоги – быстро, я сказала.)

– Ой, нет. Помножить.

– Я тебе сейчас за такие шутки башку отвинчу!!!

(Вдох-выдох, пора уходить на балкон.)

– Так. Объясняю еще раз: вот тебе слагаемые, а вот сумма. Как узнать одно неизвестное СЛАГАЕМОЕ? Вот тебе один, а вот два, в сумме – три! И допустим, мы не знаем, какое у нас одно слагаемое, что надо сделать?!

(Взгляд туманится и приобретает концентрические круги по зрачкам.)

– Щас… Эта… Ну, отнять.

– Таак, видишь, как легко. И что мы теперь делаем с периметром?

– «Пэ» раздел…

(Стул падает с грохотом.)

– Нет, ты смерти моей желаешь! Ты же разумное существо, как тебе еще понятнее объяснить, чтобы ты голову включил! Вот тебе говно на лопате, так? Как определить, какая лопата?! Надо выкинуть говно, правильно? А если мы желаем узнать, какое говно? Надо убрать лопату! А вместе они – сумма!

Истерический хохот и просветление во взгляде:

– ААА! Периметр минус два, помноженное на длину, – это будет две ширины!!!

– Идиот. Наконец-то.

(Шаркающей походкой – к аптечке, капать корвалол.)

– Ыыыыхахаха… говно… йяхахаха… на лопате… ииийяхахаха!! Мам, а почему на лопате?

– Я тебя умоляю как человека – отстань от меня со своей математикой! Лепи, что хочешь, только дай мне дожить мои два дня!

Искусство и какашки

– Иди сюда, неуч, тащи свое искусствоведение, – сказала я Сандро, приготовившись насильно впихнуть в его голову хоть малую толику полагающихся к концу учебного года знаний.

– А Миша читал что-нибудь? – пискнул из последних сил потенциальный обучаемый, пытаясь вырваться из моих цепких лап.

– Читал, представь себе, – по-змеиному мотая головой, невыносимо сыронизировала я. – Две главы «Маленького принца»!

Сандро поник и пошел за учебником.

– Итак, начнем «аб ово», таскать, все равно ты ни фига не читал. Подумай и скажи – чем отличается обыкновенный предмет от произведения искусства?

– Ну, – мало кто может подумать, что этот остановившийся взгляд принадлежит мало-мальски вменяемому ребенку, – стул, например, обыкновенный, а… «Мона Лиза» – искусство.

– Тааак, неплохо, неплохо. А может ли быть стул произведением искусства?

– Может, – запас слов явно поменьше, чем у Эллочки Людоедки, – если там будут эти… золотые ангелочки.

– Ага. Ангелочки. – Помолчав, я приступила к ярким наглядным примерам: – Вот если какашка – это не искусство, а всего лишь отходный продукт организма, то она же, выполненная художником, – суть искусство. Понятно?

Сандро в приступе лютого восторга выл в подушку минуты три.

– Дальше! – грозно перевернула я страницу. – Какие есть теории о происхождении искусства?

– Магическая, – испытуемый судорожно нащупывал в памяти ошметки знаний, – и эта… игровая!

– Ну и что утверждает игровая теория?

– Люди