таинственно улыбнулась Сита, желая вновь схлестнуться с ним своими неземными чарами. — Мне бы очень пригодился твой воровской навык.

— Сильно грязное? — усмехнулся Аполлон, потерев тремя пальцами воображаемые купюры.

— На двадцать пять тысяч долларов. Как тебе?

— И на сколько часов работы?

— Всего-то на пару дней.

— На целых два дня? Ты за кого это меня тут держишь?

— Просто, это не в нашем городе. Но это я для себя рассчитывала. А ты ведь у нас криэйтор, — усмехнулась над ним Сита, — ты сможешь и побыстрее всё это провернуть.

— Я не криэйтор, я Творец! — обиделся Аполлон. — Так что мне наверняка и одного дня хватит. А вообще, я хотел бы завязать, если честно.

— И стать лошарой? — усмехнулась Сита. — Из-за этой тёлки?

— После тебя мне так больно было каяться перед архангелами в том, что я с вами тут вытворял, что я торжественно поклялся им больше не участвовать в ваших сомнительных аферах.

— То есть как это — ваших? — возмутилась Сита. — Ты же сам участвовал в разработке сценариев ограблений! «По законам Триалектики», забыл? Так что они такие же наши, как и твои. Или ты опять в рейсе перестал ассоциировать себя с нами? — покрутила Сита пальцем у виска.

— А ты хотела бы, чтобы я, как и раньше, был повёрнут только на тебе? Позови Равану.

— После тебя он решил, что я лошица, которую ты развёл на любовь! И больше не хочет иметь со мной дел. Так что ты мой единственный шанс провернуть это дельце.

— Так и в чём же его суть?

— Я не могу сообщать детали, пока ты не согласишься. Иначе… ты провернёшь его сам! — засмеялась Сита. — Я-то тебя уже знаю!

— Так вот за что ты мучила меня в астральном теле! Ради жалких денег?

— Равана из-за этих «жалких» ста тысяч долларов меня избил! А потом ещё целых три дня осыпал пощёчинами упрёков! Обвиняя в том, что я пожалела тебя и сама же дала тебе уйти! Из-за того, что я всё ещё безумно тебя любила! Если бы не архангел Гавриил, ты бы у меня вообще не выжил!

— Вот поэтому-то я, честно говоря, и хотел бы со всем этим завязать, — признался Аполлон.

— И ты собрался изображать перед этой фифой из себя обычного лоха? — засмеялась над ним Кайкейи. — Ну, Аполлон, ты меня и рассмешил! Так она что, ничего про тебя не знает? Она — лошица?

— А что именно Сита тебе о нас рассказывала? — оторопел Аполлон и посмотрел на Ситу. — Как ты посмела посвящать смертную в наши тайны?!

— Не всё, успокойся. Я только краями о тебе упомянула, когда рассказала ей, как Мариче смылся от тебя с деньгами после ограбления Валины.

— Вот я ржала тогда над тем, что ты его упустил! — стала издеваться над ним Кайкейи. — Сита накинула ему эту Тему, притворяясь, что безумно его любит, чтобы он пробрался в коттедж к Валине и вскрыл его сейф вместо вас. И тебе оставалось только встретить его на выходе и забрать у него деньги Сугрива. Долбанул бы ему по мозгам разок, да и всё! А не стоял и пялился на его ствол. Вот умора! Как лох конченный! Сита же заякорила прикосновениями и ввела ему в подсознание кодовое слово «зайка»! Ты что, с перепугу, тогда язык проглотил?

— Ладно, я отпускаю тебя, — усмехнулась Сита, заметив, как сильно тот смутился, осознавая свою вину. — Так уж и быть.

— А что, могла бы и не отпустить? — усмехнулся Аполлон.

— Конечно, могла бы, ты уже забыл? Или тебя снова приворожить? А то у меня пока что никого нет. Ладно, иди уже за своей новой девушкой! — усмехнулась над ним Сита. — И помни мою доброту. Зайка! — подмигнула она. Заставив остолбенеть.

Повисла такая тяжелая пауза, словно бы их тела были не из рыхлой белковой массы, а из кремния.

Сита подошла и взяла его за руку.

— Ещё раз меня кинешь, убью. Даже не касаясь! — и сильно нажала ногтем большого пальца на нервный узел ниже локтя с внешней стороны руки, одновременно с этим громко активировав кодовое слово. — Морозко!

Его сердце, на мгновение, словно окаменело. От потрясения он не смог ничего ответить. Попытался, но никак не мог подобрать слова, которые помогли бы развеять её чары, лишь сильнее сдавливая ему дыхание.

И вдруг вспомнил, как два года назад он рефлекторно остановился машину, когда клиентка на обочине махнула ластом. И всю дорогу на него поглядывала. А потом, когда он остановился возле её дома, всё-таки сказала, смущаясь своей навязчивости:

— Я бы с удовольствием с тобой отдохнула, если честно. Но боюсь, что ты этого не захочешь. Просто, ты так классно выглядишь!

Аполлон оглядел тогда эту полноватую, но богато одетую девушку и с улыбкой ответил:

— Спасибо тебе огромное за комплимент, но я, и вправду, не могу себе этого позволить.

— Что, у тебя есть девушка?

— Если бы ты её только увидела, ты бы меня поняла. Сита — самая красивая девушка на свете!

Вспомнил он, как глубоко и преданно он любил Ситу. И через это наконец-то смог раскрыть сердечную чакру, чтобы нейтрализовать её чары.

Уже прощаясь, Сита приподнялась на носки и поцеловала его в посиневшие губы, погладив по щеке.

— К сожалению, мне уже пора, — вздохнула она, отпуская руку.

Покинутый и растерянный, он ещё долго стоял бы и зачарованно смотрел им в след, если бы не мороз, сковавший тело. Ведь из одежды на нём были только серо-голубая рубашка, того же цвета брюки и туфли, навсегда примерзшие к постаменту.

И вспомнил, пока Елена была в мастерской, как Сита приходила к нему во сне в астральном теле, пока он был в рейсе. В течение двух недель регулярно разворачивала на большом деревянном столе кожаный чехол, предлагая разные виды холодного оружия, чтобы он смог осуществить Свободу Выбора. Предлагая выбирать тот или иной клинок, которым ему приходилось с ней сражаться. Ощущая астральным телом боль от порезов и уколов, когда она, как более умелая фехтовальщица, то и дело его ранила. А когда он, поначалу, отказывался с ней драться, она заявляла: «Отказ — это тоже выбор!» И рубила его со всего маху. И он в течение двух или трёх недель просыпался в каюте весь в слезах. А сожитель Швабрин говорил ему: «Я уже полчаса за тобой наблюдаю, что тебе там такое снится, что ты во сне рыдаешь, как баба?» «Что, не мог разбудить?» — спрашивал Ганеша, удивляясь, что шрамов на теле нет, а слёзы — настоящие!