столь же вздорного и глупого, как правильное питание и распорядок дня, оставаясь при этом абсолютно здоровым! Последовательно создавая своим незатейливым образом жизни как раз обратное.

И от делавших ему переливание врачей Ликий с удивлением узнал о том, что его кровь — страшный дефицит. Можно сказать, драгоценность! Молча догадавшись о том, что им для него её откровенно жалко. Столь никчемно он тогда выглядел. В их глазах. Поэтому и промолчал. Да и сил возмущаться тогда, если честно, совсем не было.

И врачи настоятельно порекомендовали ему, втыкая капельницы, начать её сдавать.

— Обратно?

— На благо родины!

— Если я выживу?

— За деньги, разумеется! — подчеркнул главврач. Оживив его интерес. А через это и — его самого.

— Как только ты полностью выздоровеешь и окончательно окрепнешь, — улыбнулась медсестра, с усилием укладывая Ликия рукой на подушку. — А для этого нужно накопить сил, соблюдая постельный режим.

Придав ему столь мощный стимул поскорее выздороветь и включится уже в эту несложную, но затейливую из-за накладывающихся на него ограничений игру по зарабатыванию денег, что он только и ждал, изнывая в постели, пока его окончательно выпишут. И выпнут из больницы.

Пусть и — небольших, но ему стало хватать на житьё-бытьё в своей скромно обставленной студии.

Ел Ликий и без того мало и скромно. Можно сказать, перебивался. От случая к случаю. Так и не решив ещё, задумчиво глядя вослед уходящим от него годам, чем в этой жизни предстоит заняться.

А начав сдавать кровь, стал стараться есть то, что советовали врачи. То есть — без излишеств. Копчёностей и прочих глупостей. И по распорядку дня. Чтобы кровь активно восстанавливалась. Если и употребляя иногда спиртное с друзьями и близкими приятелями, то лишь две-три стопки. Для очистки сосудов. Как и рекомендовали ему врачи. Да и то — за несколько дней до сдачи крови. Однажды уже забраковав его кровь из-за присутствия в ней спирта. И не дав ему ни гроша!

С тех самых пор ни в какую не желая пить, сколько бы приятели его ни уговаривали. Подняться на их волну! Общения. Закрутив и ударив головой о дно стакана.

Но Ликий лишь молча улыбался, уже пару раз найдя поутру своё сведённое судорогой раскаяния тело на финансовой отмели. Во время отлива разошедшихся по своим делам приятелей. Распухшее с похмелья и слегка посиневшее, как у любого утопленника, щетина которых, по инерции, некоторое время продолжает ещё расти. Не подозревая о том, что хозяин уже покинул данное (ему на время) тело. Из-за того, что внезапно закончился срок его аренды.

Хозяин которого теперь становился для своих приятелей тем самым джинном, что ни в какую не желал снова влезать в бутылку. Сокращая сроки аренды.

Одним из таких вот близких приятелей Ганеша для него и стал. После пары совместных кутежей, в один из которых Ликий наотрез отказался употреблять спиртное, сославшись на поджимавшие его к сдаче крови сроки. Но продолжая оставаться для ребят самым радушным хозяином, душой компании! И на все их уговоры лишь беспомощно разводил руки, словно бы это именно они и приперли его к этой самой стенке. А не какие-то высшие по отношению к нему силы, наказания которых он откровенно побаивался. Суеверно, словно слыша уже за спиной отдалённые раскаты грома. Гнева врачей. Заставляя ребят над этим-то и посмеиваться.

Случилось так, что они очень быстро нашли общий язык. Хотя, это было не мудрено, ведь он валялся невдалеке в углу — весь в пыли расхожей фразеологии и мусоре «общих мест». И молча ждал, слегка насупившись, пока его подберут и начнут использовать по назначению, превращая из «вещи в себе» в «вещь для других». Если удавалось блеснуть той или иной нестандартно звучавшей мыслью. Ведь все эти столь молодые ещё ребята учились тогда в академии этой жизни на «лекарей» и потому никогда не упускали случая попрактиковаться на том или ином, подвернувшимся под руку, пациенте. Даже таком взрослом, как Ликий.

И Пенфей, заметив это, тут же предупредил наивного Ганешу, что за Ликием тянется уже довольно-таки густой шлейф славы любителей мальчиков. Как и за любым Цезарем, развиваясь в общении, словно мантия, красная от предвкушения. Которых тот под тем или иным предлогом и междометием в разговоре хватал то за руки, то за ноги, объясняя суть вещей более наглядно.

Хотя Ликий и разуверял их, что всё это глупые слухи. И он равнодушен к особам женского пола из сугубо экономических соображений, ведь все они тут же начинают требовать той или иной компенсации своих услуг. И постоянно перед сексом соблазняют вас напиться. Так как пить в одиночестве им, якобы, не позволяет воспитание — братский коллективизм, сплотивший в едином порыве справедливости все народы! Ганеша всё одно был с тех пор настороже и не подпускал к себе руки Ликия и близко! Наслаждаясь исключительно общением. Издалека. Хотя сам ход мыслей Ликия его и забавлял. Сближаясь с ним исключительно интеллектуально. На всякий случай.

Ликию было уже за сорок, так что он объяснил своим более молодым приятелям:

— Тяга к женщинам в моём возрасте усиливается в основном у тех, кто вечером любит плотно поужинать.

— Ведь тестостерон вырабатывается у нас ночью, — согласился Ганеша.

— Ощущая утром охвативший тебя всего прилив бодрости, — подтвердил тот, — не зная, куда его девать. Подчас, заставляя рукоблудить, если нет рядом лежащей самки.

— Можно сказать, под рукой, — усмехнулся Пенфей.

— Обходясь женой, этим подручным средством. Для разгона дурных мыслей. Терзающих тебя, в случае её отсутствия, после «этого» весь день, мешая сосредоточится. А я легко ужинаю в шесть и в десять вечера уже ложусь спать! Если мне это удается, — улыбнулся Ликий, обводя взглядом зашедших к нему на огонёк юношей. — Именно поэтому суккубы и приходят ночью.

— Что ещё за суккубы? — оторопел Ганеша.

— Ну, бабы. Во сне. Или те, кто ими притворяется.

— Бесы?

— В основном, — ещё более загадочно улыбнулся Ликий. — Иногда это даже какие-то метровые тараканы. Но в основном — люди. Все они внушают тебе, что они такие распрекрасные дамочки, что ты так и жаждешь с ними совокупиться. А когда тебе этого так и не удается, их внушенная тебе иллюзия постепенно рассеивается. И ты наконец-то видишь их истинный облик!

— Ужас!

— Они питаются твоим желанием.

— Джинны, что ли?

— Джинны в сказках. А эти — самые настоящие! Они к тебе уже приходили?

— И не раз! — вспомнил Ганеша, как уже пытался позабавиться. И нервно сплюнул.

— Иногда они принимают облик уже знакомых тебе девушек, — понимающе кивнул Ликий. — А иногда и —