пока не хочется целоваться, — констатировала Елена. — Или это ты про то, чтобы я не ревновала тебя к Креусе? — усмехнулась Елена, допивая кофе. — И всегда была готова взвалить её на алтарь нашей любви?

— Я думал, что ты только для этого её и приглашала, — оторопел Ганеша, — разве нет?

— Как группу никому не известных музыкантов приглашают на разогрев перед выступлением рок-Звезды? — усмехнулась Елена. — Ну и как, она тебя разогрела?

— Вполне. И теперь я готов зажечь Звезду!

— Может, ещё кофе заварить? — охладила Елена его пыл. Взяв в руку турку в качестве весомого аргумента в споре. — Могу пожертвовать из маминой пачки ещё на порцию.

— Думаешь, твой Господь оценит жертву? — усмехнулся Ганеша.

— Как вернётся с Хлебокомбината?

— Ну, давай. Как сказал Пятачок, «до пятницы я совершенно свободен!»

— Ты хочешь сказать, что я растолстела, как Винни-Пух? — усмехнулась Елена.

— Интересно, я смогу после этого тебя поднять, Пух?

— Попробуй, Свинни! — улыбнулась Елена.

Ганеша легко подхватил Елену, перенёс в спальню и тут же стал забирать обещанное вознаграждение, наслаждаясь её мягкими губами с кофейным послевкусием. Постепенно распуская руки, как косу — целомудренная девушка, готовая уже пуститься во все тяжкие! То есть — предельно скромно. Целовать в мочку уха, шею, опуская поцелуи всё ниже и ниже, постепенно расстёгивая для этого её розовую клетчатую рубашку с короткими рукавами. Так скромно, что Елена вдруг застеснялась «делать это» на своём узком диване.

А когда он, вдохновившись, перенес её на шикарную постель родителей и стал её откровенно раздевать, Елена потупилась:

— Прости, но мы с матерью давно уже договорились, что я никогда и ни с кем не буду делать этого на её кровати. И если Леда это узнает, тут же выгонит меня из дома.

— Тогда давай сделаем это на полу, — улыбнулся Ганеша. — Как писал Ганимед: «Я люблю валяться на полу, истерично требовать любви! Водку я люблю пить в трусах и играть на рояле в кустах». Где у тебя рояль? Мы можем даже не подымать крышку, пока нам не снесёт крышу! Пошли в зал!

— Знаешь, — вздохнула Елена, поднимаясь с постели, — я недавно поговорила с матерью о моём легкомысленном поведении, и мы решили, что пока я не окончу институт, у меня ни с кем не будет отношений. Даже — на рояле.

— И ты, ради неё, решила завязать с сексом?

— Да. Потому что она заявила, что иначе выгонит меня из дома. Поэтому я и решила на лето снова пойти работать вожатой в детский лагерь, видя, как дома я её уже достала. Чтобы она тут без меня остыла и не думала про меня всякую ерунду.

— Это ты обо мне?

— Обо всех парнях, — вздохнула Елена. — Тем более что у меня уже есть парень. И если честно, я не хотела бы ему изменять.

— Какой ещё парень?

— Амфилох. Он вокалист из группы «Конструкция ветра».

— И где этот лох трётся?

— Я познакомилась с ним в Коринфе на рок-фестивале «Арго». Ты наверняка его знаешь.

— Да откуда?

— Я думала, ты знаешь всю нашу музыкальную тусовку.

— Выходит, что не всю. И давно ты встречаешься с этим аргонавтом?

— Да уже пару месяцев. После фестиваля.

— Тогда зачем же ты приглашала меня то на пляж, то на дачу? Я расценивал всё это как знаки внимания. С твоей стороны! — подчеркнул он. Жирной линией упрёка всё её поведение.

— Креуса недавно рассталась с парнем и попросила меня подобрать ей кого-нибудь поприличней. Поэтому, как только ты позвонил и предложил мне встретиться, я и решила, что ты ей очень даже подходишь. Ведь ты обещал мне тысячу долларов! Забыл? Что между нами не должно быть ничего личного? Прото бизнес. Иначе я не стану работать над переводом, а попытаюсь выкружить у тебя деньги «по любви».

— Тогда какого… лешего ты пыталась помешать нам на пляже?

— Сама не знаю, — вздохнула она. — Ты мне и самой неожиданно так понравился, что я полностью перестала себя контролировать. А потом, когда я увидела, что ты уже полностью мой, то успокоилась и меня начала терзать совесть.

— Несколько раз подряд?

— Ведь я пригласила тебя для неё, а не для себя.

— Тогда для чего ты позвала меня сейчас попить кофе? Тоже себя не контролировала?

— Просто, попить кофе. А ты что подумал? К тому же, я решила, что раз уж она всё равно сегодня тебе не понравилась…

— Креуса мне «не понравилась» именно потому, что сегодня мне понравилась ты! Ты вела себя, как героиня романа «Собака на сене», буквально заставляя каждый раз думать, что я тебе нравлюсь. Вот я и выбирал постоянно тебя, а не её. Ты просто не оставляла мне выбора, вынуждая метаться туда-сюда.

— Прости, я себя не контролировала, — улыбнулась Елена от того, что он сравнил её с госпожой, а Креусу с её обслугой. — Когда ты опять начинал с ней заигрывать, я становилась сама не своя!

— Ты хочешь сказать, что уже отрезвела?

— От кофе.

— Я понял, ты просто не любишь проигрывать своим подругам. Прощай!

Глава7Сита

И когда ближе к обеду Елена снова ему позвонила, попросила отвезти в ремонт компьютер и, сев в машину, спросила:

— Когда мы пойдём в «Метро», ты уже договорился?

Ганеша спокойно ответил:

— Нет. И не собираюсь.

— Почему это?

— Потому что ты отказалась со мной встречаться. А я не собираюсь с тобой дружить. Ни под каким предлогом!

— А как же причитающиеся вам за выступление Ганимеда деньги? По-моему, это неплохой предлог.

— Вот, как надумаешь со мной встречаться, так и начнём веселиться за счёт выступлений Ганимеда. А пока — извини, у меня тоже есть принципы.

Как только Елена выскользнула из машины, Ганеша тоже вышел, чтобы помочь ей донести до мастерской системный блок и… обомлел, увидев Ситу.

Сита с не менее очаровательной подружкой Кайкейи легко и непринуждённо двигалась навстречу. Она роскошно выглядела в своём лёгком цветном сарафане с юбкой ниже колен. Словно жрица Диониса!

Елена оглянулась на Ганешу и понесла системный блок в мастерскую.

А Сита спросила, как только подошла:

— Привет, Аполлон, это что, твоя новая девушка?

— Нет… ещё, — замялся Аполлон. — Вчера она пригласила меня к себе домой на кофе и отшила.

— Да не ври! Она не смогла бы тебя отшить. Я-то тебя знаю. Думаешь, я не вижу, как она не идёт, а пляшет?

— Но ты тоже в первый же день мне отказала. Поэтому я и не стал нарушать ваш ритуал целомудрия.

— У меня как раз есть для тебя одно грязное дельце, —