Денис, наконец, умылся. Затем натянул черный комбинезон с нашивками, свидетельствующими о его принадлежности к правоохранительным марсианским войскам. Конечно, никаких капитанских звезд на шевронах не было, сейчас он являлся лишь обычным солдатом, которому предстояло сделаться надсмотрщиком-вертухаем в марсианском ГУЛАГе, но этого было вполне достаточно для осуществления задуманного. Громов-младший еще раз провел ладонью по непривычному бритому черепу и, натянув кепку с изображением серпа и молота в красной звезде — символа войск, произнес:

— Дверь, отворись.

Стальные створки разошлись в стороны, и Денис вышел в коридор. Холодный, серый, без каких либо украшений и иллюминаторов, зато с множеством дверей, за которыми жили новобранцы марсианских военных сил. Под потолком во всю длину коридора тянулась голубоватая подсветка, на стенах желтой краской стрелки, указывающие направления к лифтам, хозяйственным этажам и жилым корпусам вспомогательного персонала. Поначалу все структура космолета представлялась Денису, как самый настоящий лабиринт. Даже карта, что выдавали пассажирам при посадке, не вносила особой ясности, словно схема московского метрополитена для жителя какой-нибудь отдаленной деревеньки и то казалась куда понятней, чем схема расположения секторов корабля. Но спустя время разобраться можно во всем. Поэтому сейчас уверенной походкой Громов-младший зашагал по коридору, попутно отвесив несколько кивков таким же бредущим на завтрак служивым, как и он. Многих из них он даже не знал, но когда ты уже несколько месяцев путешествуешь в бескрайнем космическом пространстве, находясь на пусть и огромном, но все же немного тесном космолете, словно сардина в консервной банке, это как-то объединяет тебя с другими «сардинами».

Как раз две таких «сардины» в точно таких же черных комбинезонах, как и на Денисе, сейчас дожидались лифт. Громов-младший коротко им кивнул. Дверь лифта отворилась, в кабинке уже стоял офицер в фуражке и форме — будущие надзиратели тут же откозыряли ему чин по чину, офицер коротко кивнул, после чего все трое вошли в лифт. Дверь затворилась, и кабинка бесшумно стала опускаться вниз, на табло быстро заморгали цифры: 18, 17, 16… На десятом ярусе лифт остановился и все двинулись в пищеблок.

Столовая казалась необъятной: высокие потолки тянулись на несколько ярусов вверх, стены были белые, а не привычно-серебристых тонов, преобладающих на корабле, зато столы, лавки и все остальное сверкало надраенной серой сталью. К украшениям интерьера можно было отнести лишь развешанные плакаты: агитационные, пропагандистские и по безопасности. «Товарищ, вымой руки перед едой — не плоди бактерии в космосе!» — на плакате изображен космонавт с вздернутыми, словно для заклинания у волшебника, намыленными руками и посылающий мылобол в страшного инопланетного демона-бактерию. «Товарищ, не будь жадным и ешь столько, сколько необходимо организму — помни, еда в космосе на деревьях не растет!» — опять же космонавт в защитном костюме, усыпанном крошками, комбинезон лопается на обжоре по швам в области живота, отчего этот самый живот вываливается прямо в открытый космос. И прочее в лучших традициях советской пропаганды.

— Денис! — раздался девичий окрик.

Громов-младший повернулся на зов, возле раздаточного пункта еды с подносом в руках стояла Анастасия. На ней был белый комбинезон с нашивкой на рукаве в виде красного креста, распущенные темно-каштановые волосы покрывала пилотка красного цвета — типичная форма работника марсианской медицинской бригады. За ней в очереди стояла Кики, но ее прикид типичным назвать было нельзя, поскольку поверх белого комбинезона была накинута кожаная куртка-косуха, а пилотка отсутствовала. На космолете такие вольности пока позволялись, «а вот на Марсе», усмехнулся про себя Денис, «наша панк-лисичка уже не повыкабенивается».

Денис подошел к девушкам, Анастасия приветливо приобняла его. Это тоже являлось частью легенды, поскольку космолет герметичная «консервная банка», как его ранее определил для себя Громов-младший, а «сардины» в этой самой «консервной банке» являлись рыбками преимущественно молодого мужского пола только и жаждущими оплодотворить очередную порцию икры. Поэтому на немногочисленных девушек на корабле шла самая настоящая рыбалка, и каждый из парней старался заполучить в сети собственную щучку. А к привлекательным Анастасии и Кики тут же выстроилась очередь из рыбаков. Поэтому решено было сделать вид, что царевна и Денис встречаются. Впрочем, Громову-младшему иногда казалось, что Насте подобный расклад даже нравится, и она не играет в любовь, а, действительно, испытывает к нему чувства. Парню это льстило, Анастасия давно привлекала его, но у него была ёжик… Впрочем, ёжик официально его бросила, и он был зол на нее за весь ее кровавый «план Б», но сердцу же не прикажешь. Ну, а с Кики в плане ухажеров все обстояло гораздо проще.

Еще на третий день полета в спортивном зале, когда японская лисичка упражнялась в фехтовании, сражаясь против собственной тени с палкой, заменяющей ей катану, к ней попробовал подкатить конопатый ухажер. Кики смерила его презрительным взглядом и отвернулась. Парень не захотел так просто сдаваться и совершил грубую ошибку, положив девушке руку на плечо. Бедолага. Кицунэ тут же наградила его вывихом сустава. Неудавшийся ухажер подвывая ретировался к приятелям, и те решили заступится за товарища.

— За что ты его так? — вышел вперед высокий широкоплечий парень. — Он просто хотел тебе понравиться!

— Считай, что он мне не понравился, — не поворачиваясь к вопрошающему, ответила Кики, так и продолжая, следя за тенью на стене, делать выпады деревянной палкой.

Здоровяк заозирался по сторонам спортзала, в этот вечерний час он был почти пуст, офицеров не было, заядлых поклонников физической культуры тоже, лишь Кики, Денис, Анастасия и разгоряченная компания, которой гормоны ударили в головы.

— Малявка, зря ты из себя крутую строишь, — ехидно усмехнулся парень. — А если я тебя сейчас в углу зажму и немножечко приласкаю, мне кажется, гонору в тебе тут же поубавится.

— Да она, наверное, этого и хочет, Серега, — подбодрил здоровяка приятель. — Они, панки, грубость любят и грязь. Так что действуй, Серьгофан, действуй!

Денис, сидевший с Анастасией неподалеку на матах, лишь усмехнулся, понимая, что идти на выручку Кики не придется, скорее, наоборот, если кицунэ войдет в кураж, то на выручку придется прийти недоухажерам, чтобы девочка не переборщила.

Кики наконец удостоила Серьгофана взглядом. Ее узкие глаза сделались еще уже, янтарные зрачки блеснули разгорающимся пламенем, она откинула в сторону палку и с нахальной усмешкой презрительно произнесла:

— Ты прав, солдатик, такие панки, как я, любят грубость, мы ведь все сплошь дегенераты. Так что давай, покажи мне свою мужскую силу.

Приятель Серьгофана заулюлюкал и под это одобрительное улюлюканье здоровяк двинулся к Кики. В три шага он оказался рядом с девушкой, которая по росту еле дотягивала до уровня его груди, расправил руки, попытался обнять, но Кики вдруг ушла вниз, присела на поперечном шпагате, и тут же послала молниеносный удар кулачком по «молокам» зазевавшейся «сардины».