ловко извлек десяток фотоснимков и веером разложил их перед Мирзаяном.

Несколько секунд тот молчал и в полном замешательстве рассматривал запечатленные мгновения из неизвестной жизни своей супруги. Да, на фотографиях Мария лежала на той же широкой кровати – он узнал ее по головной каретке. Только теперь Мария не спала, изящно свесив ручку и раскидав по подушке золотистые локоны. Обнажив в счастливой улыбке ровные белые зубки, молодая и невероятно красивая женщина глядела в объектив камеры и обнимала… спящего Аристархова. Ошибки быть не могло – рядом с Марией спал голый Сергей Аристархов.

– Товарищи… Граждане, мне незнакомы эти снимки! – истошно замотал головой Мирзаян. – Я видел только те, где Мария на кровати одна!

– Будет вам, Анастас Александрович, – попытался успокоить его Старцев. – Криминалисты только что установили, что на большинстве фотоснимков присутствуют отпечатки ваших пальчиков. На других – похожие на ваши, но немного размытые.

– Я клянусь вам, граждане следователи! – закричал заместитель наркома и ткнул пальцем в раздетого мужика: – Этих фотографий я никогда не видел и никогда не держал в руках.

– Получается, их кто-то подбросил?

– Не знаю.

– Ну, допустим, – устало сказал Егоров. – Тогда следующий вопрос: вы знаете этого мужчину?

– Да. Это Аристархов.

– Аристархов? Расскажите о нем поподробнее.

– Я знаю о нем очень мало. Бывший сотрудник НКВД Аристархов Сергей Сергеевич. Кажется, майор, за что-то там уволенный из органов. Он занимается расследованиями, выполняет заказы частных лиц. С некоторых пор я стал подозревать Марию в неверности и с месяц назад нанял Аристархова, чтобы он последил за ней и выяснил круг ее общения. Он следил за ней, а сегодня приехал ко мне в Наркомат и передал эти снимки. – Мирзаян указал на фотографии.

– Какие именно?

Толстяк отобрал снимки, где Мария спала на кровати в одиночестве.

– А других он мне не показывал. Как он мог предъявить себя голого в объятиях моей жены?!

Замечание было справедливым, только к пропавшему золоту практического отношения не имело.

– И сегодня из-за этих снимков у вас с супругой случилась ссора, верно?

– Да, случилась, – с тяжелым вздохом признался обманутый супруг. – Я накричал на нее, несколько раз ударил.

– Скажите, Аристархов бывал в вашей квартире?

– Никогда.

– Вам известно, где производилась эта фотосъемка?

– Нет, – мотнул головой Мирзаян и в двух словах обрисовал ситуацию с поездкой Марии в Смоленск к якобы больной сестре Ольге. – Обманула, конечно. И сестра ее наверняка не болела. Хотя из Смоленска на мое имя пришло две телеграммы.

– Какие телеграммы? – насторожился Егоров.

– В прихожей они, кажется, остались лежать. На тумбочке…

Егоров принес из прихожей телеграммы, прочитал сам и передал Старцеву.

– Так что вы можете сказать о месте съемки вашей супруги?

– Не знаю, – повторил Мирзаян. – Аристархов упомянул в устном отчете о том, что на самом деле Мария не выезжала за пределы Московской области. Думаю, вам надо у него поинтересоваться, где она кувыркалась. Мне он на этот вопрос отвечать отказался.

Все это Анастас Александрович выговаривал с нескрываемой обидой и ненавистью. Потом кивнул на фото спящего Сергея и зло процедил:

– Гаденыш! Еще и денег содрал порядком…

– Адрес его назвать можете?

– Нет, мы связывались по телефону.

– Диктуйте номер…

Адрес Аристархова по номеру телефона дежурный по Управлению выяснил довольно быстро. Егоров, Васильков и два сотрудника оперотряда из Безбожного переулка помчались прямиком в ведомственный дом по улице Герцена.

Двум другим сотрудникам Старцев приказал остаться в квартире Мирзаяна. Они должны были задерживать всех, кто позвонит в дверь или попытается открыть ее ключом. Сам же Иван повез арестованного заместителя наркома на Петровку.

* * *

По приезде в Управление Мирзаяна поместили в одиночную камеру временно задержанных. Дали ему кружку сладкого чая, кусок хлеба и приказали ждать вызова на допрос. Он с полчаса мотался взад-вперед по ограниченному пространству, потом брякнулся на лавку и принялся остервенело жевать хлеб…

Весточка от Егорова прилетела в кабинет неожиданно быстро.

– Аристархов убит, Ваня, – глухим, уставшим голосом доложил он по телефону.

– Как убит?!

– Просто. Зарезан кухонным ножом несколько часов назад. Звоню из его квартиры – она была не заперта, мы только что в нее вошли в присутствии понятых.

– Ну и дела, – опешил от неожиданной новости Старцев.

– Будь добр, пришли сюда наших криминалистов и Игната Горшеню с фотоаппаратом.

– Сейчас сделаем. Вы там надолго?

– Закончим осмотр, дождемся результатов экспертизы и поедем в Управление.

– Понял. Действуйте…

Иван велел Горшене прихватить криминалистов и ехать на служебной машине на улицу Герцена. Сам же подошел к темному окну, раскрыл пошире створки, закурил…

Сообщение озадачило и заинтриговало. Неужели ревнивец Мирзаян решился на убийство, прознав, что миловидная супруга изменяет ему с Аристарховым? С одной стороны, внешность полного и рыхлого мужчины исключала такой поворот. Исключало его и высокое положение Мирзаяна в обществе – станет ли человек в здравом рассудке ставить на кон все свое благополучие ради мести? С другой стороны, сидевший в камере арестант родился, вырос и долгое время жил в Закавказье. Там другие нравы, обычаи, взгляды. Чем черт не шутит? Сорвался и устроил кровавую расправу. Может такое быть? Запросто.

Даже прохладный ночной воздух, наполненный свежестью и запахом листвы, не бодрил, не отгонял сонливость. Старцев выпил кружку крепчайшего чая. Тоже не помогло. Надо было держаться. Дел еще оставалось много.

Стрелки наручных часов поторапливали. Нужно двигаться в расследовании убийства Барона и пропажи ювелирных изделий. И покуда оперативники с криминалистами возились с убийством Аристархова на Герцена, Иван решил расспросить об успехах Бойко. Тот с молодежью всю вторую половину дня искал следы пропавшего бандита с редким именем Равель. Возможно, только он – этот неуловимый Равель – мог знать, кто и за что всадил нож в спину Павла Баринова.

На данный момент оперативники имели копию призывной карты Равеля Петрова, сделанную в Сталинском райвоенкомате. Рукой прилежного военкомовского работника в графах каждого раздела были выведены основные данные о Равеле Вениаминовиче Петрове. Время и место рождения, национальность и родной язык. Образование и партийность. Отметки о лишении избирательных прав и об освобождении от военной службы по религиозным убеждениям. Социальное положение и место постоянного жительства.

Помимо копии карты Игнат Горшеня добыл копии еще нескольких документов. Среди них было медицинское заключение, на основании которого призывник Петров признавался «временно не годным» и получал освобождение от воинской обязанности. Копию справки призывной комиссии от 25 июня 1945 года, которая аннулировала освобождение и признавала Петрова «годным к строевой службе в рядах РККА»[63]. И, наконец, копия повестки из Сталинского районного комиссариата, обязывавшей призывника Петрова явиться на сборный пункт для отправки