тушу мамонта, бок изодран, хобот отгрызен. Животное дергалось в конвульсиях и издавало тихие стоны, почти, как человек.

— Его сначала носорог пропорол, — сказал Эйнар, заметив на израненном боку мамонта рваную дыру диаметром в ладонь.

— Это Асам, я успел только один раз с ним проехать, — с горечью произнес Урташ. Погонщик мамонтов скорбел об умирающем исполине и навсегда ушедшем времени, когда он управлял умными животными. Из-за массивной туши выступили волки, похожие на серых призраков. Вперед вышел вожак, не уступающий размерами небольшому бычку. Волк оскалился и издал глухой угрожающий рык. Наш герой насчитал не менее двух десятков хищников. Урташ поднял копье и метнул в вожака. В руках у него осталась массивная дубина, явно недостаточное оружие, чтобы справиться со стаей. Вожак увернулся, копье воткнулось в землю рядом с ним. Волки зарычали. «Сейчас нападут» — понял Эйнар и выбросил вперед руку. Он опередил стаю на какую-то секунду. С его ладони с громким треском сорвалась ветвистая ослепительная молния, несколько животных упали обожженными головешками. Он не стал их щадить, выдав максимально мощный электрический разряд. Оставшихся волков словно слизнул бог ветра Хануй, миг, и стая исчезла в лесу.

— Асама надо похоронить, — сказал Урташ. Эйнар с сомнением окинул взглядом огромную тушу.

— Как вы хоронили своих Муа? — спросил он.

— Как людей, сооружали поддон и разжигали погребальный костер. Я не хочу оставлять его волкам.

— На поддон мы его вряд ли поднимем. Давай обложим хворостом и деревом, но гореть будет долго.

Наездник подумал и согласился. Они не могли изготовить поддон, для этого не было каменных инструментов, и обряд бы занял не один день. Они поддерживали костер всю следующую ночь, пока от мамонта не остались обгоревшие кости, череп и большие изогнутые клыки. Всю ночь из леса доносился злобный вой голодной волчьей стаи. Но хищники так и не решились напасть.

«Где-то взорвался вулкан, — подумал Эйнар, в последний раз окинув взглядом место упокоения одного из Муа, — в результате вся природа, животные, насекомые, растения, как будто сошли с ума. Самое время нам с Талией убраться в будущее».

Они продолжили путь к речному истоку. Урташ шагал молчаливый и задумчивый. Волчий вой некоторое время их преследовал, пока раздраженный Эйнар не послал назад ментальный импульс. Если в случае со львом он попытался передать дружелюбие и подчинение, на этот раз влил в выплеск энергии ненависть и угрозу. Вскоре серые хищники остались далеко позади.

— Боги отчего-то на нас разгневались, — сказал Урташ, когда они присели отдохнуть на поваленное дерево. — В каждом племени есть шаман, который заставляет приносить богам щедрые жертвы. Помню, Угида не раз забирал у охотников добычу, то кабана, то оленя, и жертвовал богине удачи Суакане, богу Муа, нашему защитнику, а однажды даже Жуаху, богу Волосатых, отдал целого быка.

«Неандертальскому богу принес жертву?» — удивился наш герой. — Зачем он это сделал?

Наездник пожал плечами.

— Я ему задал такой же вопрос.

— И что он ответил?

— Сказал, чтобы я не лез в дела, которых не понимаю. А жертву богу Волосатых принес, как он выразился, «на всякий случай». По мне, так лучше бы отдал быка всезнающему богу Виртеню. Больше было бы толку.

— Поступки, как богов, так и шаманов не всегда понятны людям, но денек сегодня, в самом деле, выдался тяжелый. Сначала мы потеряли Троша, а потом Асама.

— Асам стал моим другом, — сказал Урташ, — ты не представляешь, каким верными они могут быть! Муа, не задумываясь, может отдать за тебя жизнь!

— Если удастся добыть какое-нибудь животное, надо принести его в жертву богу Муа. Пусть он будет добрее к этим умным друзьям людей на полях вечной охоты.

— Так и сделаем, — подхватил наездник, — но прежде заберем у Волосатых нашу Игану.

— Главное ее найти, а дикарям не оставим, — сказал Эйнар. У него имелся неплохой гарем, но иногда хотелось открыть сердце своему человеку, из одного времени. Ни одна девушка из гарема не могла разделить его тоску по дому и желание вернуться к родным. Для них домом был каменный век и родная хибара-вигвам с кожаными стенками.

Так во мраке дня и ночи они продолжали движение на восток, иногда сверяя направление со мхом на деревьях. Река, вдоль которой они шагали и от которой держались в нескольких сотнях шагов, текла оттуда же, с востока на запад.

— Может, начинать надо было с озера, с заката? — неожиданно усомнился Урташ.

— Вряд ли, в озере крокодилы, — ответил Эйнар. — Вряд ли волосатые там остановились.

— Кто такие «крокодилы»? — не понял русское слово наездник.

— Шугры, они недавно проплыли по реке на закат. Много, больше, чем пальцев на руках и ногах. А недавно, когда я оказался возле озера, с трудом от такого отбился.

— И он тебя не сожрал? — удивился Урташ.

— За ногу схватил и крепко держал.

— А ты что?

Эйнар решил пошутить, хотя знал, что люди каменного века шуток не понимают и не ценят.

— Я объяснил, что он не прав. После этого он согласился меня отпустить.

Некоторое время наездник с недоумением смотрел на спутника. Видимо, переваривал информацию и не сразу уложил ее в голове. Но ответил, так, словно сам явился из будущего:

— Все ты врешь! — сказал он. А ведь в доисторические времена за неуважительный ответ запросто можно было схлопотать по голове дубиной.

Глава тридцать первая

Похищение

Пока добирались до истоков Такуны, Эйнар отметил, как быстро облетают остатки пожухлой листвы. Деревья и кусты стояли голые, хотя для холодов еще было рано. Тем не менее, холод, особенно по ночам, доставал. Напарникам приходилось сооружать на ночь шалаш и разводить костер. Днем, как будто, становилось чуть теплее, хотя это могло быть обманом чувств. В дневное время из темно-серых облаков иногда налетали порывы поистине арктического ветра.

— Жаль, с нами шамана нет, — пожаловался как-то мерзнувший Урташ, — попросил бы у бога Хануя теплый ветер.

«Если холод продержится несколько лет, — подумал Эйнар, — сюда придут ледники. А ведь в эпоху палеолита здесь их не должно быть». К сожалению, под рукой у него не было интернета, так что, ответить на возникающие вопросы он не мог. На сложные темы раздумывать не стоило. Гораздо важнее был вопрос, как выжить? Даже возле реки это могло стать серьезной проблемой. Рыба, конечно, хорошо, но в течение десятка лет одной рыбой сыт не будешь. Хотя всезнающий Виртень обещал два зимних года. Эйнар мысленно махнул рукой на проблемы питания. Все равно сделать он ничего не мог. Вместо этого в мечтах оживил аккумулятор и, забрав