ума свои альтернаторы и генераторы, чтобы в грязь лицом не ударить. Пока лидировал какой-то американец, грозившийся выдать на-гора аж триста пятьдесят киловатт.

И организатору тоже приятно, но по-своему. Когда народ разъедется, сразу вылезет норманская хитрость. Пятно-то под электростанции находилось рядом с теми предприятиями, которые входили в «Старк-групп». А так как в тех же местах шла и жилая застройка, плюс больничная — очень даже неплохо получилось. Проводов развешать, где ни попадя, и залить светом целый микрорайон «Старково». Нечаеву, там же, поручили ещё и ТЭЦ наваять, чтобы горячей водой снабдить ближайших потребителей, хотя бы для парового отопления.

Конечно, после конкурса придётся всё угольное на мазутное переделывать, но для себя не жалко.

Бездымный порох пока никак не изобретался. Отцовский химик, в итоге, разошёлся во мнениях с Менделеевым и вёл свою разработку на пару с одним перспективным студентом (учеником того же Дмитрия Ивановича), а Бертло величественно руководил целой группой, куда собрались чуть ли не все остальные конкурсанты. И примкнувший к ним русский гений.

— Пётр Алексеевич, я всё работаю с нитроклетчаткой. По идее скорость сгорания должна уменьшиться, увеличив сгораемость, но никак не удаётся подобрать состав к ней.

— Вы же знаете, что я в химии не силён. А может быть нужна какая-нибудь тринитроклетчатка? Или такой не бывает?

— Бывает и даже есть. Это пироксилин, только уж очень опасный в изготовлении и хранении.

И как тут помочь, коли ни шиша не петришь? В голове сидят слова из фильмов и книг, а не из учебника химии.

— Во, вспомнил умное слово от Азраила, — встрепенулся Пётр, — а если клетчатку с глицерином смешивать?

Химик смотрел на инженерова сына и не мог понять, кто перед ним — полная бестолочь или гений идеи? Впрочем, почему бы не попробовать смешать обе субстанции (нитроклетчатку и нитроглицерин)?

Лишь электросварка радовала. Потому что Лодыгин согласился действовать втайне и пока другие раскручивали угольные электроды — он уже почти-почти флюс под металлические подгонял. То бишь, наносил сию субстанцию, чтобы варилось от всего сердца и с пользой для шва. Ну и, попутно, нужные лампочки научился изготавливать. Осталось расписать технологический процесс и можно запускать в массы. Правда, массы никак не удосуживались соблюдать единый стандарт, но тем хуже для них. Пусть сидят при лучинах, коли непонятливые.

В принципе, «Старково» действительно получалось какое-то единообразное — одинаковые многоквартирные дома, магазины, улицы (асфальтированные почему-то), тротуары (пока ещё без «поребриков», но уже с «бордюрами»). В проекте даже школы для детей заложены и набор детских садиков. Кому, спрашивается, весь этот соцкультбыт за счёт доброго дяди-миллионера создаётся? Будущим пролетариям, которые этого дядю и повесят на первом попавшемся столбе? Или правнукам пролетевших пролетариев, кои будут обзывать всё «хрущобами» и требовать хлеба и зрелищ? И чтобы ничего не делать на работе, а в онлайн-игры играться и швейцарский сыр лопать от чистого сердца.

Хорошо, что Гладышев не задумывался над последствиями и не искал справедливости там, где её в принципе быть не может. Он в свою онлайн-игру игрался, с живыми людьми и настоящими государствами. Мало того небольшую аферу затеял, воспользовавшись «лесной паникой», которую сам и посеял. Этот наглый норманн скупил по дешёвке все долги (до единого) Губанова за какие-то ничтожные три миллиона рублей. Покупал-то по десяти-пятнадцати копеек за рубль, а потом, когда таёжного императора признали банкротом, перехватил империю себе, как единственному, кто с финансовыми претензиями. Юрист каждый шаг просчитал и дорожную карту выдал такую, что было любо-дорого исполнять.

Хитрость сей заковыристости проявилась лишь на днях, когда от секретаря герцога Мальборо ответ пришёл, который и планировался. Мол, лес британцам очень даже нужен, а купив обширный доступ в России, можно стать монополистом в Великобритании. И два миллиона фунтов стерлингов нисколько не поколеблют финансовое положение герцогской фамилии, а лесу будет аж на десятки лет в огромных количествах.

Александр Второй наверняка обрадуется, когда узнает про то, как Россия помогла Англии в очередной раз. Всё же таки с Австрией балканский вопрос согласован и соглашение подписано, а Британия пока не совсем согласна. Тут-то английскую корону лесом по голове, чтобы счастье навек и целлюлозы навалом. Губанов застрелился бы, если бы узнал, как его поимели на ровном месте. Это брёвен для кораблей или для стен нужно всё меньше и меньше, а слово «целлюлоза» как раз-таки всё больше становится востребованным. Но если туп, как дерево, родишься баобабом (согласно некоему Высоцкому и прочим индусам).

Старков девятнадцатого века разлива начал входить во вкус величественных махинаций.

Гонка за месторождениями подходила к концу в связи со сменой времён года. Геологи нашли ещё два железорудных в курских землях, причём вразброс — одно к северу от Сейма, другое к югу от той же реки. Второе по-честному отдали германцам, чтобы соблюсти пункт договора, а первое заныкали до времени. Великая железная дорога начала свою жизнь из Самары, чтобы достигнуть через семь лет (по плану) Иркутск. Акции, выпущенные количеством миллион штук, имели номинал в сто рублей. Стоимость чисто формальная, так как сначала её опустят всякие спекулянты-медведи, играющие на понижение. Но сама-то бумага, практически вся, в сейфах компании Круппа и «Старк-банка» и будет иметь где-то там, в будущем, более приемлемую цену. Ясно, что тоже спекулятивную, но базирующуюся уже на надеждах и предполагаемых прибылях. Может вообще по пятьсот рублей станут, коли спекулянтов-быков прикормить денежными подарками.

А за второй частью «сибирского марлезонского балета» наконец-то прибыли американцы. Они, гады такие, относительно быстро организовались, зато потом торговались за каждый дюйм дороги и за каждую акцию будущей корпорации «Байкал — Владивосток». Вот уж, что ни говори, умеют деньги считать и душу выматывать. Хорошо, что в Питере пребывали их конкуренты из «Русских алмазов», которые своим землякам с Запада всю малину портили и масть сбивали. Гладышев — единственный, кто сохранил спокойствие, и в итоге плюнул и согласился с лидерами «Централ Пасифик».

Пришлось отдать не только два алмазных месторождения, но и десять процентов акций добавить из своей доли.

— Ну зачем, Петька, — удивился Лавров, — могли бы на своём настоять, а если что, других бы нашли.

— Действительно, Пётр, обидно, что пришлось сдаться, —