Я отошел. Остановился на углу, перед витриной магазина велосипедов. Напротив помещалось еще одно кафе, его рекламной фишкой была задняя часть коровы в натуральную величину, выступающая из фасада под самой крышей. Секунд тридцать я тупо разглядывал коровий хвост.

Потом вытащил из кармана телефонную трубку.

– Привет, Леон, ты знаешь, который час? – У моего адвоката, кажется, тоже шла вечеринка.

– Ты предлагал мне помощь, – сказал я. – Сейчас самое время.

Он выслушал меня и моментально посерьезнел:

– Это дерьмо, Леон. Перебор. Я не возьмусь, слишком… ну, ты понимаешь. Я буду должен множеству людей…

– Пятьдесят процентов, – сказал я. – В счет будущих прибылей корпорации Надир.

– Сколько?!

– Половина. Я сказал.

* * *

Через двадцать минут на туристический пятачок между работающими в ночь кабаками ворвались, вопя сиренами и мигая огнями, шесть полицейских машин. Шесть. И сверху завис вертолет – я не шучу. Это выглядело как штурм крепостной стены с катапультами и кипящим маслом.

Пойди события обычным порядком, пара торговцев запрещенными веществами обеднели бы сегодня на сумму взятки, а кто-то и сел бы в тюрьму. Но события пошли необычно.

Пятеро чужих, не сумев предъявить документы, предъявили ручные молнии и огненные шары. Боевые маги, никакой фантазии.

Полицейские предъявили табельное оружие. Клиенты заведения прилегли на пол, лицом вниз, не желая лишнего внимания.

С пулей в колене не очень-то поколдуешь, да и полицейский шокер творит чудеса. На четверых успели надеть наручники, но тип в бирюзовом пиджаке вырвался. Не знаю как, но он верно определил источник проблемы:

– Иди сюда, сынок…

Я не слышал, но прочитал слова по губам. Улыбнулся, счастливый. Он увидел эту улыбку и притормозил, но было поздно.

Удар в челюсть снизу называется апперкот. Удар сбоку, рука согнута в локте под прямым углом, без замаха, называется хук. Никакой боли. Ни тени страха. Чистая радость. Чужие хрящи ломаются под костяшками, и этот нежный треск слышен сквозь вой сирен, вопли и грохот музыки. Я бил его, как люди танцуют, поют, целуются – в эйфории. Забылись все уроки бокса, осталась незамутненная жажда убивать: мне не понравился твой бирюзовый прикид, уродище. Получай. И еще – получай!

Мне удалось достать его раза три, прежде чем он опомнился.

Меня отшвырнуло назад, будто кузнечный молот угодил в лицо. Я не удержался, шлепнулся на грязный асфальт и понял, что вскочить не успеваю. Противник в бирюзовом, залитом кровью пиджаке навис надо мной, вскинул руку, на кончиках его пальцев затрещала молния. Я ощутил, что состою из пепла и в пепел вернусь; это был обрывок чужой магии, вычурной и пафосной, и совершенно смертоносной, и кулаком ее не отбить.

Я пошире открыл глаза, желая в подробностях наблюдать момент своей гибели, но маг вдруг зашатался, погасил молнию и упал на колени. За его спиной я увидел девушку в полицейском бронежилете, с безумным лицом и с дубинкой в руке; девушка, похоже, тоже впала в боевую ярость, а может, была немного колдуньей, во всяком случае, ее дубинка сработала как волшебная палочка. Следующий удар предназначался мне, и я с трудом успел увернуться. Тем временем мой враг в бирюзовом поднимался, а коллеги полицейской девушки с пистолетами окружили нас и приняли боевую стойку, как в кино…

В этот момент Герда схватила меня за руку.

Потом полицейские будут рассказывать своим психологам, что я просто растворился перед ними в воздухе. Да и был ли я?

* * *

Герда, с тремя переломанными ребрами, еле дышала. А у меня, похоже, вместо лица была отбивная. Боли я все еще не чувствовал, но что-то подсказывало, что, когда пройдет адреналиновый шторм, мало не покажется.

Мы остановились в нескольких кварталах от разгромленного кабака, рядом с огромными, в человеческий рост, мусорными баками и жестяными воротами гаража. Полицейских вертолетов над головами было уже четыре. Герда шаталась. Левый глаз у нее превратился в щелочку. Я обнял ее, помогая удержаться на ногах:

– А говорила, что ничего не умеешь.

– Отводить глаза, – прошептала она. – Это умею. Но ненадолго.

По голосу было слышно, как ей больно.

– Если бы не ты, Герда, я бы там сейчас и остался. Пристрелили бы или грохнули молнией – все такое заманчивое…

– Прости, – прошептала она. – Это… эти… я их слишком близко подпустила на море, и они меня достали своими крюками… Леон, где Микель?!

– Оставил меня на хозяйстве. – Я поразился, как по-дурацки звучат эти слова. – До завтра.

Она застонала. Я обнял ее, стараясь не причинить новой боли:

– Ничего, ты же видишь, я неплохо справляюсь.

Я вызвал машину по телефону. Ждать выходило около получаса, это означало проблемы либо с полицией, либо с уцелевшими чужими магами. И еще я сильно сомневался, что таких избитых пассажиров кто-то пустит в салон.

– Герда, но Микель сказал, ты на верфи.

– Я была на верфи, да, – прошептала она, морщась от боли. – Еще день должна была… но… я совсем хорошо себя чувствовала, здорова как бык… то есть как новое суденышко только что со стапелей… Я подумала, все равно «окно» между двумя рейсами, зачем терять время. Я подумала – сделаю один лишний переход и… зайду в твой город. Разузнаю слухи… передам тебе вести.

– Герда, – я задохнулся. – Спасибо. Как они там?!

– Я облажалась… – Она нервно засмеялась и схватилась за ребра. – Не успела узнать. Только увидела город на горизонте. Ратуша стоит. Выглядит мирно.

– Спасибо, – повторил я потрясенно. – Но что… с тобой случилось?

– Пираты, – сказала она просто. – Я не знала, что в вашем мире… такие большие моря и такие матерые пираты. А ты знал?

– Н-нет. – Я запнулся. – То есть о них всегда поговаривают, но я думал, это просто сказки, выдумка…

– Ага, «выдумка». Я все думала: ерунда, оторвусь, что мне какие-то пираты… Недооценила. Боевые маги, специальность – абордаж. Одних крюков было десять…

Она всхлипнула и снова схватилась за бок. Я будто на своей шкуре почувствовал, как в ребра впиваются крючья-тройники, тяжелые, острые, на стальных цепях. Содрогнулся.

– Они силой… заставили меня провести их через нейтральные воды, сюда, – продолжала Герда шепотом. – Я притащила в беззащитный спокойный мир пятерых ублюдков.

– Чего им тут надо?!

– Жрать, пить, развлекаться… – Она снова пошатнулась. – Сами-то они не умеют ходить между мирами… А погулять хотят. Заставили меня снять номер в гостинице около пирса. Собирались веселиться всю ночь. Но перед этим решили выпить…

– Ты пока помолчи. – Я поддержал ее, не вполне сознавая, чего желаю. То ли не хотел, чтобы, разговаривая, она чувствовала дополнительную боль. То