цветными мелками я заранее принес из мастерской. Теперь вытащил наугад – это оказался розовый мелок. Опустившись на колени, левой рукой опершись о теплый бетон, правой я начал выводить затейливые линии – вокруг джакузи, вдоль кромки.

«Начертание знака похоже на уже известное вам начертание портала-пути: первое кольцо повторяет узор полностью…» Знал бы мой школьный учитель, что его науку, бесполезную и абстрактную, я смогу применить вот так: соединив старое знание с новым умением, которое дал мне Микель. Впрочем, еще неизвестно, смогу ли…

Я старался рисовать поубористее, чтобы все пять колец вписались от джакузи до газона. Герда молчала, я чувствовал ее взгляд, и он меня поддерживал.

Я завершил пятое кольцо. Колени саднили так, будто я свалился с велосипеда, а пространство вокруг теплой чаши было расписано розовым и казалось венчиком огромного цветка. Герда молча ждала.

Я встал и отошел на несколько шагов. Теперь неизвестно, сработает ли ловушка – портал призыва. И кто кого здесь поймает.

Не словом, а только волей, как учил Микель. Раз, два, три, четыре, ничего не происходит…

Доска для плавания подскочила вверх на полметра. Из джакузи, где в самом глубоком месте вода была мне по грудь, вынырнул, будто с огромной глубины, полностью одетый человек – в бирюзовом пиджаке с блестками, со съехавшей на ухо банданой, он кашлял и задыхался, как утопающий, и Герда уже нависала над ним, занеся мачете.

Но я успел раньше. Моя власть оказалась быстрее ее клинка, тем более что раньше Герда никогда не рубила ни тростник, ни головы. Я расслабился, мигнул, и на месте утопающего боевого мага поплыл по воде мышонок… очень крупный. Крыса. Заструился по воде со страшной скоростью, как моторная лодка.

Крысы умеют плавать, но магия им не подвластна. Как и собакам, и всем, у кого лапки.

Герда отшатнулась. Я подхватил сачок на длинной ручке и выловил крысеныша у самого борта, и он забился в сетке. Ух ты, здоровый какой.

* * *

Больше всего я боялся, что мой враг тоже учился когда-то оборотничеству, и, когда первый шок пройдет, он попытается перекинуться обратно. Поэтому я как мог накрепко запер его в обличье грызуна, но предосторожности оказались напрасными. Ничему, кроме абордажа и насилия, он в жизни не учился. И никогда ни в кого не превращался и его не превращали, поэтому, оказавшись в крысиной шкуре, он даже не попытался вернуть себе прежнее обличье. Зато инстинктивно начал действовать как пойманная крыса – карабкаться по ячеистой сетке, желая выбраться из сачка, но и тут я был начеку: накрыл сачок сверху жестяной крышкой от мангала, круглой, с ручкой посередине.

Побарахтавшись, крысеныш потерял мужество. Ничего странного; я хорошо помнил свой первый опыт, когда Микель превратил меня в собаку, и то ведь – собакой быть не так унизительно.

– Отдай его мне, – Герда, забыв о своей боли, кружила, сжимая в руках мачете. – Отдай его мне! Мне надо закрыть гештальт!

Я смутно помнил, что эта фраза имеет смысл, но не относится ни к сачкам, ни к крысам.

– Что-что ты хочешь сделать?

– Отомстить! – выкрикнула Герда. – Вернуть себе достоинство! Не вспоминать этого гада и не бояться!

– И ты вернешь себе достоинство, прикончив крысу?

– Он меня изнасиловал… ну почти. Для корабля абордаж – худшее насилие! Он меня сломал, заставил, он бы и в человеческом облике меня трахнул, я хочу отплатить!

– Забирай, – сказал я беспечно. – Только разгляди получше. Ты таким его прежде не видела.

Крысеныш заплясал на дне сачка, будто его жарили. Герда приблизилась, оскалив зубы, с минуту сверлила его глазами, и я наблюдал смену выражений на ее лице: хищное удовлетворение. Сосредоточенность. Задумчивость. Сомнение. Наконец, гадливость.

Она смачно плюнула в крысеныша. Попала. Отступила, отвернулась, изо всех сил всадила мачете в газон.

– Будет удача, – сказал я.

– Что?!

– У нас считается, что, если плюнуть в крысу и не промахнуться, будет успех в делах.

* * *

– Где твои подельщики? В полиции? Я оставлю тебя в живых, если будешь сотрудничать.

Он пищал, метался по клетке и безумно таращился глазами-бусинками. Клетку я сам купил в зоомагазине месяц назад, она шла по скидке-акции вместе с мышиным колесом, и я, как коммерсант, не мог упустить выгоду. Знал бы я, для чего эта клетка послужит.

– Просто сядь, успокойся и дай понять, что ты меня слышишь! – сказал я крысенышу.

Он, может быть, и слышал, но метаться не переставал. Цвет шкуры у него был богатый, лилово-сиреневый, разве что без блесток. Наверное, шерсть потускнела от стресса.

– О чем ты думал, кидая свой поганый абордажный крюк?! – Я тряхнул клетку, он покатился по гофрированному полу. – У меня тут много знакомых крыс, я призову их, познакомимся и поиграем в крысиного короля!

– Леон…

Я обернулся. Герда стояла на пороге моей комнаты, ладонь ее лежала на ребрах, будто пытаясь унять боль. Увидев этот жест, я тряхнул клетку с особенным ожесточением. Мой враг запищал.

– Послушай, Леон… прошло сообщение по новостям. Четверо особо опасных бежали из полицейского участка. Жителям района предлагается быть осторожными и сообщать о подозрительной активности.

Она протянула мне планшет с открытым сайтом новостей: четыре рожи. Я их плохо помнил, но узнать – узнал.

– Так, – я склонился над клеткой. – Или сообщаешь мне, где найти твоих дружков и как их можно задержать. Или я прямо сейчас призову кошек со всего района, и они передерутся за право поиграть с твоей тушкой!

– Да как он может тебе ответить?! – повысила голос Герда. – Он же крыса!

– Все он может, – сказал я со знанием дела. – Я выдам ему смартфон, пусть тычет лапами и отвечает письменно… – Тут я засомневался. – Если он грамотный, конечно.

– Слушай, – она кинула взгляд за окно. – Сейчас десять ноль две. А тот номер в гостинице, что я сняла для них, надо освободить в одиннадцать…

– И что?!

– И то, что там они оставили свои личные шмотки. Теплые плащи, вонючие чулки, шляпы, тесаки… По личным вещам ты сможешь их вызвать. Так же, как этого.

– Так. – Я снова посмотрел на крысеныша в клетке. – Ты упустил отличный случай сотрудничать. Но все равно поедешь с нами, чтобы все яблоки были в одной корзине.

Через три минуты Герда вывела машину из гаража. Я задержался на секунду – чтобы упрятать клетку в спортивную сумку, не привлекающую лишнего внимания и достаточно плотную, чтобы не поддаться крысиным зубам. Я сбежал с крыльца с сумкой на плече, оставив за спиной опустевший дом…

И дом перестал быть пустым.

Я замер,