Жаль, что нельзя смастерить на верстаке фреймворк, собирающий в единое целое программы для искусственного интеллекта, и нельзя построить корпоративную систему юридической поддержки, и даже простенькое банковское приложение нельзя выплавить, высверлить или спаять. Поэтому мне приходится доверять другим людям, а оправдают ли они доверие и честно ли заработают свои гонорары, зависит от меня…

К полуночи я наконец-то почувствовал, как слипаются глаза. Едва прибрав на верстаке, поднялся к себе, мелко зевая, ежась, рассеянно улыбаясь непонятно чему. Разделся до трусов, не стал надевать пижаму, упал в постель, уснул, едва коснувшись подушки…

И сразу проснулся. И вскочил.

Ноль девять, показали часы на моем смартфоне. Тишина в доме, Микеля не было, и Герды дома не было, она…

Герда?!

Светила луна. Светились огоньки на холмах, и целое море огней лежало в долине. В кустах сверкнул глазами и тут же исчез енот. Я попытался вспомнить, что мне снилось – за те три или четыре минуты, что я был в отключке…

«Герда на верфи, – сказал Микель, – за нее я спокоен».

Я схватился за телефон – наверное, потому, что еще до конца не проснулся. За год с небольшим, что я жил у Микеля, я привык, что ему можно позвонить в любой момент и он ответит. Не то чтобы я злоупотреблял этим, но несколько раз он выручал меня, особенно поначалу, когда я был в этом мире чужим и неуклюжим…

– Леон, – сказала телефонная трубка, – я надеялся, ты справишься, но если что-то срочное – оставь сообщение.

Я механически повторил вызов.

– Леон, я надеялся, что ты справишься…

Я нажал «отбой». Так; ясно одно: Герда в беде, она в панике. Что должно было случиться, чтобы она ворвалась в мой сон? Похоже на крик о помощи, неоформленный, неосознанный, как если бы она не надеялась на подмогу, а просто орала от отчаяния… Но я не хожу между мирами! Я понятия не имею, как добраться до ее верфи!

…Она не на верфи, догадался я в следующую секунду. Она гораздо ближе, именно поэтому я ее услышал. И кое-что увидел – обрывки сна… картинки… Цементная морда горгульи на карминно-красной стене, двухэтажные здания по обе стороны улицы, выход на парковку и на пляж, и к пирсу – я отлично помню это место. Мы с Гердой бывали там много раз, и она учила меня кататься на велосипеде…

…Но что она там делает? Кто или что может ее удержать – Герду, которая ходит между мирами?!

Я заставил себя успокоиться. Что происходит, узнаю сам, сейчас, на месте; приложение для вызова такси работало исправно, вот только время подъезда в этот час было дольше обычного. Поэтому я сперва заказал машину, и только потом оделся, обулся и сбежал вниз, заперев по дороге гараж.

Бежали секунды. Я ждал, стиснув зубы, у ворот, глядя, как сменяют друг друга цифры на экране: водитель будет через семь… шесть…

Наконец-то показались фары из-за поворота. Водительница, полная белозубая дама, была настроена более чем дружелюбно.

– Куда ты едешь так поздно, сынок?

– Адрес указан, – отозвался я очень холодно. – И я вам не…

Я прикусил язык, но ее сообразительности хватило, чтобы дальше не развлекать меня беседой. Притихнув на заднем сиденье, пытаясь собраться с мыслями, я почти сразу угодил в болото «токсичной рефлексии». Вспомнилось, как я обходился с Гердой в последние месяцы и что она мне даже не позвонила перед отъездом, и с какого перепуга ей вообще просить меня о помощи?! Может быть, мне просто приснился кошмар, и я сорвался с места напрасно и глупо, и еду в никуда, а Герда тем временем стоит себе на верфи в облике двухмачтового парусника, и носовая фигура под бушпритом сладко дремлет…

Мы приехали.

На туристическом пятачке на берегу, у входа на пирс, шла ночная жизнь. Работали кафе, окна стояли настежь, и внутри орали так, будто шел штурм крепостной стены с катапультами и кипящим маслом. На самом деле люди просто общались в тесном пространстве, перекрикивая музыку и компанию за соседним столиком. И я бы смог так развлекаться, если бы привык.

Только стоя на ночной улице между двумя развеселыми кабаками, я впервые вспомнил, что по ночам применять магию не могу, мне запрещено. Даже если взбунтуюсь и очень захочу. До рассвета еще часов шесть…

И тут я увидел Герду.

Сквозь мутное стекло можно было различить зеленую ткань на бильярде, стойку, длинные столы с высокими стульями, и все битком набито посетителями, заставлено банками с пивом и пакетами с чипсами – совсем простой, дешевый кабак. Герда сидела в дальнем углу, почти не различимая в полумраке. Сидела странно, согнувшись, закрывая половину лица ладонью – половину разбитого, в синяках и отеках, лица. А рядом, нависая над ней, пили и ржали молодчики, при одном взгляде на которых у меня пересохло в горле.

Они не очень-то выделялись среди здешней публики: причудливо татуированные, частью наголо бритые, частью неопрятно-лохматые. Приметным был один, в бирюзовом пиджаке с блестками, остальные сливались с полутьмой в своих куртках с заклепками и рваных брезентовых штанах. Объединяло их одно: все пятеро были боевые маги, и здешнему миру не принадлежали. Занесло снаружи, через нейтральные воды.

И Герда оказалась теперь в их полной власти. Как только я это понял, она посмотрела на меня оттуда, изнутри, через стекло. В глазах был ужас.

– Стой, – охранник-вышибала заступил мне дорогу. – Документы.

– На минуточку, – я заискивающе улыбнулся. – У меня тут подруга.

– Несовершеннолетний, – в таких делах охранник не ошибался. – Вали отсюда, сынок.

Пятеро вокруг Герды одновременно повернули головы. Увидели меня; я за миг вспомнил все, что умел, все уроки Микеля и белую машину, зависшую над пропастью. Я кое-чему научился, дело не в том, что их пятеро, а я один…

…Дело в том, что я лишен сейчас магии. В этом районе никто не узнает Леона Надира, чье фото печатают на обложках журналов. Для них я пустое место, сопляк семнадцати лет; пятеро, глазевшие на меня, одновременно потеряли интерес и снова обернулись к Герде.

Тот, что носил бирюзовый пиджак, потрепал ее по спутанным волосам. Взял за грудь и пощупал, как попробовал стейк. Я сделал шаг вперед…

Охранник пропустил в кабак припозднившуюся парочку, а меня бесцеремонно оттолкнул. Я мог сколько угодно об него биться, как муха о стекло, и с таким же примерно результатом; Герда больше на меня не смотрела. Хохот, громкая болтовня, ритмичное бормотание под музыку доносились