И подумал про себя: если машина доедет и если нас, с разбитыми рожами, не оставят тут же, в переулке. А полицейские сирены все ближе, и этот тип в бирюзовом, по ходу, неубиваемый…

– Герда, – я не мог не задать этот вопрос, – а… Микель когда-нибудь тебя бросал вот так? Без помощи?

– Ты разве не понял, это принцип обучения, он дает самостоятельность шаг за шагом… Проверяет ответственность… Я провалила свой экзамен. Думала, сама справлюсь, а потом… – Она вдруг насторожилась. – Леон, а как ты меня нашел?!

– Ты же меня позвала, – сказал я неуверенно.

– Нет! – Она помотала головой. – Я не могла…

Герда запнулась на минутку, и тревога на ее лице сменилась ужасом.

– Так это… я?! Леон… я не хотела… это вышло не нарочно… во что я тебя втравила?!

– Я на хозяйстве, и я справился. – В эту минуту я и сам верил в свои слова, хотя вертолеты рокотали так низко, будто готовы были свалиться нам за шиворот. – И… ты же ради меня попала в переделку. Спасибо, Герда, я оценил. Все, успокойся, плохое закончилось, я с тобой…

Наконец в переулке показался свет фар, и телефон подсказал мне, что это за нами. За рулем был парень в линялой ковбойке и такой же линялой кепке, весь в татуировках. Уставился на нас с огромным подозрением. Я обратился к нему по-дружески, запустив свое обаяние с таким форсажем, как даже к инвесторам не обращался: у нас нет проблем с законом. Не повезло. Вышли немного потусить в кафе, и тут на тебе, стрельба, людей кидают мордами в пол…

– Садитесь, – сказал он, смягчившись. – Салфетки возьмите в кармане сиденья, а то ведь мне до утра еще ездить, не перепачкайте салон!

Я поблагодарил его как брата.

Мы всю дорогу молчали – Герде было больно говорить, мне следовало хорошенько подумать. Выбравшись из машины, я тут же перевел парню огромные чаевые. На радостях хотел осчастливить парой тысяч баксов, но побоялся привлекать внимание.

– Леон, но… как ты это сделал? – пролепетала Герда, когда мы вошли наконец в дом. – Ты что… до того крут, что управляешь всей городской полицией?!

Я едва удержался, чтобы не сказать «да». Только и сумел, что сделать скромное лицо:

– Ну, я пока только учусь…

– Форнеус меня убьет, – сказала она обреченно, и так я узнал, какое имя она дала Микелю.

От рассвета до полудня

Полчаса я ждал, пока она выйдет из своей комнаты. У меня было чем заняться – я выгреб лед из морозильника, сложил в полиэтиленовый пакет и сидел на кухне, прижимая ледяной пузырь то к правой стороне лица, то к левой. Никаким целительским приемам Микель меня за все время не научил, а маги Кристального Дома считали целительство уделом слабых и не только сами не врачевали, но и не обращались к врачам. По умолчанию считалось, что маг всегда здоров, а если нет – туда ему и дорога.

Было начало четвертого, когда Герда наконец спустилась. Лучше ей не стало – я понял с первого взгляда. Наоборот, в безопасности и тишине ей сделалось хуже.

– Я подвела Форнеуса. Сорвала фрахт. Из-за меня ты оказался в опасности. Он мне доверял… – Она уже плакала. – Да лучше пусть бы они меня сожгли до последней мачты или затопили посреди моря…

– Перестань, ерунда, – слова были сродни заклинаниям, я заговаривал ее отчаяние и свое беспокойство. – Что они могут, эти абордажники, чего не могут?

– Я не знаю, Леон! У меня от них мутится в голове, путаются мысли. Они все время говорят, говорят, у них яд в словах и между слов, и заливается в уши, мне кажется, что они…

У нее перехватило горло. Я ждал. Очень важно было понять правила игры: я видел молнию в руке пирата в бирюзовом. Но я также видел, как удар дубинкой по голове мгновенно лишил его куража. Насколько они всемогущи, насколько уязвимы? Я ждал, что Герда мне объяснит, но она бездумно неслась на волнах своей боли:

– Я принесла беду в этот мир! Который привыкла считать своим! Все равно что запустить стаю хорьков в курятник!

– Герда, здесь не курятник, здесь огнестрельное оружие у каждого третьего. Полицейские, насколько я понял, всех пиратов упаковали…

– Да нет же! Пиратов можно оглушить, их можно тащить в участок, они там очухаются и вырвутся на свободу. Наручниками их не удержишь…

– А чем их можно удержать?!

– Магией, – сказала она еле слышно. – Значит, ждем Форнеуса, пусть он сначала меня убьет, а потом их…

– Микель будет только к полудню, – сказал я ласково.

Она закрыла лицо руками:

– Тем хуже. Я идиотка. Прости, Леон.

– Ты не поняла, – я улыбался. – Я это говорю к тому, что у нас есть время от рассвета до двенадцати.

– Есть время – для чего?!

– Посмотрим… Отдохни пока.

* * *

Под утро в ленте городских новостей появилось блиц-сообщение: в прибрежном кафе случилась перестрелка, шестеро полицейских ранены, из них двое тяжело. Пострадал бармен. Четверо нападавших задержаны. Четверо. Интересно, сколько им времени потребуется, чтобы вернуть себе свободу. И особенно интересно, где теперь пятый.

Почти сразу мне перезвонил адвокат. Я разговаривал с ним, стоя на крыльце, слушая отдаленный рокот вертолетов в небе.

– Леон… речь шла о банде наркодилеров, которые перешли тебе дорогу, да?

– Да, – сказал я. – Спасибо.

– Ты уверен, что они… наркодилеры?

– А кто же еще? – удивился я.

– Не лезь больше в такие дела, Леон, – сказал он тяжело.

– Не буду, – пообещал я.

Ночь, за вычетом далеких вертолетов, казалась совершенно безмятежной. Я ненадолго поднялся на плоскую крышу, чтобы полюбоваться огнями в долине, потом вернулся к себе в комнату. Герда спала на моей кровати, не раздеваясь, укутавшись в плед.

От рассвета до полудня – что можно успеть, когда по беззащитному миру шатаются боевые маги? Уважаю этих копов, те по крайней мере придержали их. Но полицейские не имеют понятия, с чем довелось столкнуться.

Малодушно хотелось дождаться Микеля и скинуть на него решение всех проблем. Но это означало, кроме всего прочего, большие неприятности для Герды. Она здорово провинилась. Наверняка она думала, что выдержит любой абордаж и не поддастся ни на какое давление, но легко рассуждать, сидя в шезлонге у бассейна. А когда у тебя тройной крюк в ребрах – уже не очень легко… Значит, надо исправлять положение. А потом мы с Гердой встретим Микеля вместе, и вместе расскажем: вот такая случилась беда и вот так мы с