реакция императора будет ожидаемая. А вот если сказать, что хотите «подставить плечо», разделить тяжесть молитв миллионов, то его величество может вас и услышать. Ведь не зря же Владыка так старательно дистанцируется от собственного творения, что не вспоминает о нём даже при угрозе жизни…

Яр’мир, который списывал подобное поведение отца лишь на его одержимость Оррисом, нахмурился и принялся тереть лоб. Под таким углом он на ситуацию и вправду не смотрел.

— Мархуз, если подать всё под таким соусом, то может и выгореть, — задумчиво протянул он и тут же замотал головой. — Хотя всё равно нет. Отец любит конкретику, а я даже примерно не представляю как можно организовать данное «разделение».

— О, это как раз проблема решаемая! — словно бы промурлыкал льер Н. — Если у вас есть под рукой кристалл памяти, то я готов хоть сейчас передать развёрнутую схему необходимых для нашей задумки плетений…

— Ничего себе. Лихо вы! — удивился Яр’мир, магическим щупом выдёргивая из кучи вещей на тумбочке в углу комнаты хрустальную сферу и перенося её на полку перед зеркалом.

— Просто я тоже как и ваш отец терпеть не могу впустую чесать языком. Слова всегда должны быть подкреплены делами! — сообщил льер Н. с хорошо различимым самодовольством.

Что, впрочем, не помешало ему сотворить нужное заклинание и, сформировав сотканную из золотых искр пирамиду, толкнуть её вперёд. Картинка в зеркале на мгновение пошла рябью, а когда всё успокоилось, то творение таинственного гостя уже проявилось в шатре Яр’мира и погрузилось в предоставленный им кристалл.

— Ого, — показно восхитился принц, мысленно же отметив, что меры по изолированию артефакта теперь придётся пересматривать.

Прежние его чары, защищающие шатёр от вторжения извне, явно не работали как надо.

— Кстати, я там не только схемы плетений разместил, — сообщил льер Н., явно довольный реакцией собеседника. — Заодно посмотрите подборку исследований нолдских лекарей на тему болезни магов. Вдруг чего не знаете.

— А вот за это особо благодарю! — почти искренне сказал Яр’мир. — Мы хоть с вами и обсуждали уже не раз здоровье отца и необходимость его отречения от трона, но уж чего-чего, а стать причиной ухудшения его состояния мне бы точно не хотелось! Так что изучу эти материалы со всем тщанием.

— Изучите, изучите… — поддержал его льер Н., словно это не он был тем, кто вообще рассказал Яр’миру про болезнь магов и не он давал советы по изменению ментальной атмосферы в окружении императора. — Наша задача лишь самую малость его ослабить, заставить поверить в необходимость отдыха, а как Владыка уйдёт на покой и вы получите всю полноту власти, так можно будет и о помощи в выздоровлении подумать. Верно?

Яр’мир молча кивнул, однако спустя пару ударов сердца всё-таки не удержался от реплики.

— Такой уйдёт… Я скорее поверю, что он меня в отставку отправит, чем сам об этом задумается!

— Всё может быть, — развёл руками льер Н. — Однако если не работать и просто ждать, то можно не только всю жизнь в принцах просидеть, но и империю потерять.

— Согласен, — скривился Яр’мир и, уже подняв руку, чтобы погасить зеркало, спросил: — У вас всё? А то у меня скоро совещание в штабе, и я бы не хотел опаздывать…

— Последний вопрос! — торопливо спросил льер Н., разом выйдя из образа этакого спокойного и многознающего мага. Чем немного поднял настроение несколько недовольного затронутыми темами Яр’мира. — Его величество не говорил, чем он займётся после завершения работ над алтарём? А то мы тут его столько критикуем, а он может уже внял вашим словам и собирается на чём-то гораздо более практичном сосредоточиться… Ничего не знаете?

— Мне он точно ничего не говорил, — помотал головой принц. Сделал паузу и, дождавшись когда раздосадованный собеседник цыкнет зубом, продолжил: — Но вот в Корпусе ходят слухи, что пришёл приказ готовить исследовательскую экспедицию в страну Хань. Мол, уже договорились по дипломатическим каналам о маршрутах, пообещали тамошнему правителю приличествущую случаю взятку, и теперь осталось дело за малым — подобрать людей, подготовить припасы и снарядить аж три пузыря для перевозки и охраны.

— Не понял, исследовательскую экспедицию в Хань??? — окончательно потерял выдержку льер Н. — Зачем⁈ Что там исследовать-то⁈

— Больше скажу, при заявленном бюджете… сами понимаете, весьма немаленьком… официальной целью названы не поиски магии или каких-то древних секретов. Нет, участники данного вояжа будут собирать местные сказки! И это… — Яр’мир замолчал и развёл руками.

Впрочем льер Н. продолжил за него.

— И это мархуз знает что!

На чём их беседа и завершилась.

* * *

Дворец Цветения лилии, окончание строительства которого было приурочено к сорокалетию образования Пяти королевств, князь Чаруэль считал образцом вульгарности и безвкусия. И в общем-то так думал не он один. То, что было призвано стать зримым подтверждением единства Перворождённых и людей, символом нового будущего, в глазах чистокровных эльфов выглядело лишь как нелепая попытка повторить истинные шедевры старого Маллореана, и не более того.

Увы, времена изменились. Эльфийский народ оказался на грани вымирания, спасение расы потребовало экстраординарных мер, и то, что раньше казалось немыслимым, теперь стало нормой. Люди больше не воспринимаются как разумные животные, повсеместно пропагандируется рождение полукровок, а политики из кожи вон лезут, чтобы сделать из двух разных народов нечто единое и идейно близкое к старому Маллореану.

Собственно Чаруэль, новый князь-маг практически вымершего клана Фек’яр, был как раз из таких. Глубоко в душе всё так же презирая человечество и все их творения, на поверхности он играл роль защитника людей и проповедника нового порядка. Причём занимался этим столь успешно, что сам не заметил как вскарабкался на вершину власти Пяти королевств, подвинув сородичей из менее пострадавших кланов Литаль и Ориэльта. Он, который по ту сторону океана не мог даже мечтать стать высшим магом, в новом государстве не просто получил доступ к высшей магии, но ещё и занял место в Совете.

Чудеса!

Ещё бы случившиеся перемены хоть немного снизили его стандарты красоты, чтобы князь-маг смог терпимее относиться к архитектуре и искусству второй родины, и совсем было бы хорошо. Но, увы, чувство вкуса осталось прежним, и теперь Чаруэлю приходилось страдать всякий раз, как он переступал порог своего кабинета в изукрашенном золотом и серебром каменном дворце Цветения лилии…

— Князь, доклад от Девятой ветви, — вбежал в кабинет секретарь Чаруэля, лично