Осени не забудь пригласить. Надо подумать как помочь нашему соседу. А то вдруг он ошибётся с направлением раскопок, да в нашу сторону зачем-то начнёт рыть? Такой сценарий нам ведь не нужен, верно?

— Разумеется, князь, — поклонился полуэльф и покинул кабинет.

Чаруэль наконец остался наедине с любимой картиной, вот только наслаждаться ею ему что-то больше не хотелось…

* * *

Стеклянную пустыню с её умопомрачительной жарой, аномальными колебаниями Силы, головоломными мороками и срывающими плоть с костей бурями сложно назвать гостеприимной землёй. Однако есть в ней места, которые особенно опасны для посетителей. Руины древних поселений, непонятно кем вырытые колодцы, застрявшие на границе реальности оазисы — перечислять можно долго.

Впрочем список хоть и велик, но не бесконечен. Мало того, разбуди раньше любого исследователя, и он тут же выдал бы его как на духу! И тем удивительнее, что понадобилось вмешательство всего одного человека, чтобы означенный перечень вдруг пополнился ещё одним пунктом.

Пирамида Владыки, в строительство которой император вложил столько сил и средств, после завершающего ритуала за считанные дни претерпела ряд магических, астральных и пространственных метаморфоз, после которых она вдруг стала наполовину реальным, а наполовину иллюзорным объектом, грозящим гибелью любому, кто забредёт на её территорию.

Во всяком случае именно такие слухи начали распространять все те, кого К’ирсан Кайфат назначил в охрану мастабы и кого он же был вынужден срочно эвакуировать в цивилизованные места после серии кровавых инцидентов. Обитель бога и сердце имперской алтарной сети, как выяснилось, не нуждалось в присмотре и… Владыка почему-то принял это утверждение как данность.

Начавшая жить своей жизнью пирамида была предоставлена сама себе.

«Коллега, неужели ты и вправду стал настолько беспечен?» — мысленно спросил льер Н., появляясь порталом на вершине песчаной дюны в полуверсте от мастабы.

Внутренне он был готов тут же схлестнуться с охраной внешнего периметра главного алтаря, и потому весьма удивился, когда этого не произошло. Даже на мгновение заподозрил ловушку — решил, что мастаба выступает в качестве приманки, а вокруг, в заранее оборудованных бункерах, сидят подготовленные к драке с магами смертники. Но походил по окрестностям, применил десяток-другой диагностических чар, и убедился в совершеннейшей безалаберности живого бога.

«Ай-яй-яй, господин К’ирсан! Неужели жизнь вас не научила, что за подобную халатность потом обязательно приходится платить?» — усмехнулся льер Н. и уже с гораздо большей уверенностью в своих силах двинул к центральной лестнице пирамиды, той, что вела к расположенному на верхнем уровне залу.

Правда, прежде чем шагнуть на первую её ступень, он снова убил на повторное исследование ещё минут пять-шесть, но и это не принесло никакого результата. Пирамида была лишена какой бы то ни было жизни, и не содержала себе никаких механических или колдовских устройств, способных нанести магу уровня льера Н. хоть какой-то урон.

Он даже устал удивляться, а потому открыто поднялся наверх и уже ни капли не скрываясь шагнул внутрь зала Владыки.

— Ну-ка, глянем, что ты тут навертел… — пробормотал льер Н., сканируя всеми своими чувствами сначала само помещение, а потом уже концентрируя всё внимание на массивном каменном троне с пылающей на его спинке колдовской печатью.

Впрочем истинное имя Владыки льера Н. практически не интересовало — мазнул по нему взглядом и всё. Гораздо большее любопытство у мага вызвали те невидимые плетения, что пронизывали всё пространство вокруг трона, частью уходя куда-то под землю, а частью протянувшись в глубины Астрала. И вот они-то его по-настоящему увлекли.

Он сам не заметил как провёл в помещении почти час, и это был не предел. Впрочем льер Н. наверняка провозился бы с плетениями в разы дольше, но допустил преступную небрежность — задел силовым щупом одну из нитей в основании трона — и… всё тотчас покатилось мархузу под хвост! Потому что в пустой доселе зал вдруг заглянул бог.

Во всяком случае именно так в первые мгновения показалось ранее свысока поглядывавшему на Двойника льеру Н. Возникший на троне словно из воздуха карманный божок К’ирсана Кайфата одним своим присутствием вдруг так надавил на мага, что тот оказался не способен ни дышать, ни двигаться. Когда же чародей всё же смог задействовать свою магию и астральными Щитами отгородиться от влияния чужой Силы, то хозяин зала добавил к проявленной энергетической мощи ещё и тяжесть молитвенных чаяний миллионов верующих.

И вот этого льер Н. уже не выдержал — неподготовленное к таким нагрузкам тело мгновенно забилось в судорогах, сознание же увязло в противостоянии с медленно сжимающимися ментальными тисками. Маг оказался на грани гибели.

Впрочем он явно был к такому готов. Уже через секунду сработали защитные артефакты, запуская процесс экстренной эвакуации, и позади льера Н. сам собой открылся пространственный переход. Оттуда выстрелил почти десяток золотых цепей, спеленал незваного гостя по рукам и ногам, а затем тем же путём втянул обратно.

На всё про всё ушло всего несколько ударов сердца, а потому неизвестно, успел высокомерный чародей ещё раз высмеять К’ирсана Кайфата за беспечность или нет. Однако ясно одно, спустя минуту после исчезновения льера Н. Двойник также вновь растворился в воздухе, и пирамида, это свежее пополнение списка самых смертоносных мест пустыни, опять опустела.

«Карманный божок» К’ирсана Кайфата принялся ждать нового гостя.

Глава восьмая

Окна офицерской квартиры, выделенной Птоломею после истории с закрытием прорыва в Чевурлаке, выходили на одну из самых оживлённых и самых красивых гамзарских улиц — на Звёздный проспект. И там было хорошо. Там ярко светил тасс, кричали что-то весёлое марширующие по проезжей части барабанщицы в легкомысленных платьицах, а на открытых верандах местных ресторанчиков и кафе подавали всем желающим холодную сангрию.

Ещё полгода назад Птоломей уже задвинул бы все дела в дальний ящик и отправился на прогулку, но сегодня — как, впрочем, и вчера, и позавчера, и на прошлой седмице — все его мысли были заняты совсем иным, а о развлечениях он если и вспоминал, то лишь мимоходом, сосредоточив все свои помыслы на гораздо более серьёзных вещах.

— Проклятье, Птоломей, эльфийский князь-маг вот так, за красивые глаза, дарит тебе зуу’ль’тек, и ты только спустя месяц решаешь об этом рассказать? — в который уже раз уточнил Гиркам, по-началу просто заглянувший в гости к другу, а теперь изо всех сил пытающийся переварить доведённую до него новость.

И пока никак не удавалось понять — обижен он или всего лишь удивлён.

Впрочем Птоломей его понимал. Он бы тоже разозлился и вёл себя не слишком-то