боялся, ты не поверишь и устроишь мне очередную взбучку, – рассмеялся Гриша.

– Я решила повременить, – немного помолчав, серьезно заявила Мария Степановна , чем повергла Григория Григорьевича в полное замешательство.

– Он еще бывает у тебя? – сказать, что Елисеев был в шоке, не сказать ничего.

– Да, такого человека лучше держать ближе. И да, я ссуживаю ему небольшие деньги под какие-то мнимые прожекты. Под долговые расписки. Чтобы он чувствовал себя обязанным мне. Так я могу его хоть немного контролировать. Гриша, я могла бы блистать на сцене, так правдоподобно я изображаю, что верю ему, – расхохоталась Мария Степановна.

– Не знаю… Это все так странно… Будь осторожна! Он мерзавец, каких свет не видывал!

– Не волнуйся. Теперь он меня не проведет.

Гриша вышел от Марии Степановны с каким-то странным чувством. Он не ожидал, что она предстанет перед ним в роли такого кукловода. Нельзя было сказать, что состоявшееся примирение полностью его успокоило. А что, если кузина обводит и его вокруг пальца? С кем она играет, а с кем искренна?

IX

Митя сидел на лавке у школы и ждал Глафиру. Прошло уже полчаса, как девочки убежали позвать ее. Но она все не выходила. И вот, когда морально раздавленный молодой человек уже собрался уйти прочь, он услышал шаги. Это была Глаша.

Девушка остановилась в нескольких шагах. Митя вскочил, от волнения уронив шляпу и трость.

– Вы посылали за мной? – без какого-либо интереса спросила девушка, не глядя на молодого человека.

– Да, я хотел… Я подумал, что вам это может понравиться… Не сочтите за наглость, это от чистого сердца, – он протянул Глаше подарки.

Митя так и стоял с вытянутыми руками, потому что красавица не пошевелила пальцем, чтобы взять подношения.

– Что это? – так же бесцветно спросила она.

– Да, право, безделушки… косметический гарнитур… девицы находят его весьма полезным, – запинаясь, стал объяснять Митя.

Он положил подарки на лавку и стал распаковывать, чтобы показать Глафире. Руки снова предательски тряслись. Несчастный юноша был готов сквозь землю провалиться от всей этой неловкой ситуации.

– Я не могу его принять, – заявила красавица, когда увидела серебряные предметы, – это слишком дорого.

– Нет… пожалуйста… это вас ни к чему не обязывает, – Митины руки задрожали еще сильнее.

– Я благодарна вам за внимание, но не стоило… – Глафира развернулась и пошла прочь.

Митя словно увидел себя со стороны – жалкого, протягивающего трясущимися руками зеркальце Фаберже. Таким униженным он себя не чувствовал никогда! На него нахлынула ярость. Он физически чувствовал, как она наполнила его всего от макушки до пяток. В бешенстве он растоптал зеркальце, разметал серебряные предметы и бросился к выходу.

Всю ночь он провел в доме свиданий. Ему хотелось забыться, выкинуть из памяти и позорный визит с подарками, и вообще все время, что он пытался ухаживать за этой высокомернейшей особой. Он твердо решил поставить на ней крест.

Хорошо, что он не знал, что воспитанницы наблюдали за всей сценой и, как только он умчался прочь, ринулись собирать разбросанные серебряные безделушки.

Глафира тоже видела через стекло, как кавалер-неудачник топтал зеркальце. На ее лице не дрогнул ни один мускул. Она спокойно пропустила несущихся на выход девочек и поднялась наверх.

X

Почти год маклер искал в Москве подходящие здания для задуманного Григорием Григорьевичем магазина. Гриша не раз выезжал на просмотр, но всякий раз ему что-то не нравилось. И вот, наконец, в конце июля 1898 года его вновь вызвали на просмотр нескольких интересных вариантов.

Посмотрели один объект – не то, второй – тоже не вдохновил. Грише казалось, что это очередная неудачная поездка. Но вот они с маклером приехали к особняку на углу Тверской и Козицкого переулка, недалеко от Купеческого клуба. Перед ними предстал великолепный, изящный образчик классицизма. Глаза Елисеева заблестели.

– Вот это здание, пожалуй, может подойти.

Отчего-то обычно болтливый специалист по недвижимости замялся. Елисееву даже показалось, что он как-то не рад его выбору.

– Я должен предупредить… возможно, вам покажется это мракобесием-с… но об этом доме ходит нехорошая молва-с. Мне бы не хотелось, чтобы потом были неприятности-с…

– И что же это за молва? Разве это не бывший дом Волконских?

– Да, но не в этом дело-с… Болтают, что там… привидение-с…

Григорий Григорьевич расхохотался. Вот уж чего он никак не ожидал услышать, так это такую мистическую историю.

– И чье же? Неужто самого Пушкина? Ведь он же был частым гостем на поэтическо-музыкальных вечерах в этом доме, не правда ли? – веселился Гриша.

– Отнюдь, это «дама в белом»-с, – маклер перекрестился. – Господи помилуй!

– Москвичи, похоже, обожают Коллинза… женщина в белом – как мило, – ерничал Елисеев.

Вдруг Гриша вспомнил про свои сны о Лизе, и у него по спине пробежал холодок. Уже пару лет он не видел этих кошмаров, и ему совершенно не хотелось ощутить весь тот ужас снова. Но он не мог упустить прекрасный особняк из-за какой-то ереси. Поэтому он попросил маклера назначить встречу с хозяевами.

Оказалось, владельцы были в отъезде за границей и дела по продаже особняка возложили на экономку, пожилую родственницу.

XI

Встретившись за чашкой вечернего чая с экономкой, Гриша подумал, что она сама и есть приведение. Старушка словно сошла со страниц произведений Александра Сергеевича, который, как верно подметил Елисеев, часто бывал в этом доме. Возможно, она даже была ровесницей поэта, о чем свидетельствовал ее припудренный парик в чепчике. Да и выглядела собеседница как раз лет на сто. Несмотря на это, древняя экономка обладала прекрасным чувством юмора.

Внутреннее убранство здания – огромные окна на первом этаже, беломраморная лестница и роскошная отделка залов – не разочаровало Григория Григорьевича. Он всегда имел хорошую интуицию, и в этот раз он твердо знал, что вложение будет невероятно успешным.

– Д-а-а, нечистая сила, – кивала экономка в знак согласия с маклером, – самая что ни на есть. Как выскочит, как завоет!

– Как же вы в таком ужасе обитаете? – поинтересовался Гриша.

– Я уже в том возрасте, молодой человек, когда призраки должны бояться меня, – рассмеялась пожилая дама.

– Вы к себе несправедливо строги! Вашему очарованию могут позавидовать многие юные барышни, – заверил Гриша. – А много ли претендентов на покупку особняка?

– Так всех распугала эта нечисть…

– Слухи распугали, вы имеете в виду?

– Нет. Любопытствовали, оставались на ночь, но сбегали, не дождавшись утра…

– Не сочтите за наглость, а нельзя ли и нам остаться и познакомиться с привидением? Я твердо намерен приобрести здание, неприлично было бы вот так ввалиться, не будучи представленным постоянному, пусть и потустороннему, жильцу, – иронизировал Гриша.

– Я вынужден просить прощения-с и откланяться, – заблеял маклер. Он стал