Меня начинает трясти мелкой дрожью. Я боюсь даже в мыслях сформулировать то, о чем начинаю догадываться. Мужчина снова замолкает. То ли вспоминает, то ли считает, что рассказ окончен и я должна всё понять сама.

— Почему вы не вернулись? — я должна знать ответ. Мы с матерью жили очень бедно, она всегда говорила, что мой отец был военным и погиб на севере. Я знала, что она не была замужем, и за всё время моего детства я ни разу не видела посторонних мужчин рядом с ней. Мама говорила, что любит только моего отца, вне зависимости от того, жив он или мертв…

— Глупое стечение обстоятельств, — горько усмехается. — Я уехал на службу и уже через месяц попал на подводную лодку. У меня не было связи с внешним миром почти полгода. Каждый день я писал ей письма, которые складывал в конверты по несколько штук. Когда появилась возможность наконец позвонить и отправить весточку, я дрожащими руками набирал её номер. Но ответила не она. Её сестра Зина сказала, что я зря позвонил: Мила вышла замуж, счастлива и беременна от мужа. Я не поверил ей, но проверить не мог. Как я не просил отпустить меня хотя бы на неделю, начальство резко обрывало мои просьбы. Я даже хотел написать рапорт, но меня отговорили сослуживцы. Нужно было потерпеть всего три месяца до июня, и я мог спокойно поехать к Миле.

— И почему же не приехали? — мой голос дрожит, но я не могу выносить паузы в его рассказе, они съедают меня изнутри.

— Я приехал, Николь. Сразу же помчался к дому Милы. Но открыла мне снова Зина. И показала мне твоё свидетельство о рождении…

Из моих глаз сами собой начинают вытекать тоненькие струйки… Мы молчим. Теперь мне понятно, зачем он спрашивал про мой день рождения…

Глеб

Я несся на всех парах в гостиницу, так и не уложив в уме тот факт, почему голос Николь звучал спокойно. Да, она была сдержанна, сосредоточена, но в интонации не было паники и страха. Что там вообще происходит???

Стеклянные двери, разъехавшиеся в разные стороны при моем приближении, явили мне довольно просторный холл, в глубине которого располагался пост администратора. Туда я и отправился немедля. Но достигнуть ресепшна мне так и не удалось. Сделав всего пару шагов, я вынужден был остановиться — передо мной словно из-под земли возник… тот самый амбал, который нёс Николь в машину на руках.

— Вас уже ждут, — прогремел он и безапелляционно указал рукой направление.

Мы поднялись на второй этаж и, к моему огромному удивлению, подошли к номеру люкс.

Я не знал, что ждало меня за дверью, поэтому готовился к самому страшному, вплоть до того, что с порога увижу связанную Николь, к виску которой приставлен пистолет, или что-то подобное в духе криминальных детективов. Но, когда дверь открылась, я немного опешил: Николь я действительно заметил почти сразу, но она не была связанной, а сидела на краю кровати и… плакала. Уже одного этого факта мне хватило, чтобы рвануться на защиту, а когда увидел, что рядом сидит мужик с камер видеонаблюдения, который вырубил меня, бешенство накрыло с головой. Тот бугай, что привел сюда, пытался меня задержать, но, видимо, сыграло состояние аффекта, потому что я выключил его одним ударом. И уже полтора шага оставалось до дядьки в костюме, как меня остановил окрик Николь:

— Глеб, стой! Не трогай его! Это мой папа!

Я замер, вцепившись в полы пиджака, за которые собирался встряхнуть мужика, и тупо прокручивал только что услышанные слова. С полминуты стояла гробовая тишина, которую нарушил очухавшийся от моего удара охранник.

— Шеф, вывести его? — растерянно произнес он, отцепляя меня от своего начальника.

— Нет, Миш. Оставь нас, всё в порядке.

Амбал вышел, закрыв за собой дверь, а я всё пребывал в состоянии шока. У меня, похоже, пропал дар речи. Не знаю, сколько бы продлилось такое моё состояние, если бы не Николь, которая почти сразу же подскочила ко мне и обняла.

— Глеб, где Диана? — вдруг всполошилась девушка. — Я когда звонила тебе, совершенно забыла, что она не в садике. Какая же я ужасная мать… — Николь начинает паниковать, и я спешу её успокоить.

— Не волнуйся, — обнимаю её, прижимая к себе. — Она с Никой. Всё хорошо. Что у тебя произошло? Почему тебя сначала похищают у меня на глазах, а теперь оказывается, что это твой родственник? — не могу связно формулировать мысли, потому что они до сих пор находятся в спутанном состоянии.

— Я сейчас всё тебе расскажу, — улыбается девушка, и меня отпускает. Главное, чтобы она всегда улыбалась, а всё остальное — мелочи.

— Глеб, познакомься. Это мой отец.

— Решётов Максим Сергеевич, — протягивает мне руку тот, кто пару минут назад едва не получил от меня хук справа.

— Глеб Орлов, — смело отвечаю на рукопожатие. — Может теперь вы объясните мне, непонятливому, как из сироты моя Николь превратилась в дочь криминального авторитета?

Я намеренно использую эту формулировку, намекая на способ доставить девушку сюда.

— Ну, во-первых, я не криминальный авторитет, а отставной военный офицер, ныне владелец сети охранных предприятий Москвы. А во-вторых, молодой человек, насколько мне известно, вы женаты на некой Орловой Альбине Геннадьевне, поэтому Николь никакая не ваша.

В его интонациях чувствуется отцовская ревность, совсем недавно — еще и двух часов не минуло с тех пор — я сам также смотрел на ухажера своей дочери.

— Вы плохо осведомлены, дорогой будущий тесть, помянутая вами не к месту Альбина Геннадьевна сегодня прислала мне подписанные документы на развод, а это значит, что… — я делаю многозначительную паузу, во время которой две пары глаз с нескрываемым любопытством следят за продолжением, — значит, придётся мне не писать на вас заявление в полицию, чтобы вы могли повести Николь под венец.

Гробовая тишина в несколько секунд, а потом шумный выдох сразу двоих и громкий смех. Николь прижимается к моей груди, пряча счастливые глаза, а её новоиспеченный папенька одобряюще хлопает меня по плечу.

— Вот же шельмец! Признаться, не хотел я поначалу отдавать тебя за этого Шрека, Николь, но после того, как он Мишку вырубил, я прям поменял своё мнение. Кстати, а кто такие Диана и Ника?

— Диана — моя дочь, — тепло улыбаясь, говорит Николь. — Твоя внучка.

— А Ника — моя дочь, — поясняю я.

— Выходит, у всех нас есть дочки, — подытоживает Николь, обнимая одной рукой меня, а другой своего отца.

Да. Благодаря сомнительной авантюре под названием «притворись моей дочкой» я неожиданно получил то, на что и не надеялся. Попросив изобразить фальшивую жизнь, меня вдруг настигла НАСТОЯЩАЯ. Я понял, пусть и несколько поздно, что у меня есть дочь. За столько лет жизни, которая, как мне казалось, меня устраивала, я всё время прятался от реальности, убегал от настоящего к искусственному. Общение с собственным ребенком я постоянно заменял на какие-то другие дела, мотивируя тем, что делаю это из-за заботы о дочери и её будущем. На самом же деле я не мог признаться даже сам себе в том, что я боюсь жить иначе. Да, я боялся стать настоящим отцом, взять на себя ответственность. Боялся отношений, потому что опять же боялся, что не справлюсь…