Вербов первым догадался, что видит перед собой.

– Лодка!

– Лодка? – удивилась девушка. – Не может быть! Нос острый… да и маленькая она…

Луч фонаря Дениса пятном лёг на чёрные буквы на сером фоне: U666.

– Точно! Немецкая подлодка времён Великой Отечественной войны! Посмотри на форму рубки. – Денис сдвинулся правее. – И на нос. У Макса дед воевал на Балтике, у него целый альбом фотографий старых военных кораблей того времени, в том числе и немецких подлодок.

– Но это же невозможно! Как она могла попасть сюда, в Тихий океан?! За десятки тысяч километров от берегов Германии?

– Спроси чего-нибудь полегче. Но то, что есть, то и имеем. Кстати, там за ней ещё что-то стоит.

– Идём посмотрим.

– Полковник, что у вас? – напомнил о себе Лобанов.

– Нашли немецкую подлодку.

В наушники пришла тишина.

Вербов представил лицо товарища, и ему стало весело.

– Шутите? – наконец донёсся голос капитана «Краба».

– Нам не до шуток.

– Откуда здесь немцы?

– Немцы и до Южного полюса добирались, могли и сюда доплыть.

Обошли ряд бугров, похожих на утонувшие в иле нефтеналивные цистерны. Остановились перед выступом непонятного сооружения, напоминавшего угол волнолома.

– Ещё одна лодка, – пробормотал Вербов.

– Чья на этот раз?

Он обошёл выступ слева, водя лучом фонаря из стороны в сторону, обнаружил ряд квадратных отверстий – систему сброса воды, затем нарост эллипсоидальной формы – рубку подлодки. Металл корпуса субмарины потемнел, покрытый патиной коррозии от долгого нахождения в воде, поэтому ни номера, ни названия судна прочесть не удалось.

– Старая, – сказал Вербов, – середины пятидесятых годов прошлого века. Сейчас таких не делают. Скорее всего, японская или американская. Хотя я могу и ошибаться, Макса надо спросить.

– Каким образом эти посудины оказались в этом музее?

– Это работа «кальмара». Если обобщать, то руководили процессом захвата лодок шпачковские старогеи. Кстати, не удивлюсь, если мы найдём здесь и наши аппараты.

– АГС?

– И «Камчатку».

– Она же вдвое больше этих старых лодок.

– Вспомни размеры «кальмара». Он запросто может проглотить любую современную субмарину.

– «Грозного» тоже?

Вербов помолчал.

– Очень надеюсь, что «Грозный» ему не по зубам. Вооружён он очень серьёзно. Ему бы ещё нашего капитана…

– Макса?

– Нет, Брайдера. Алексей Аполлинариевич командовал «Грозным» во время нашего похода в Северный Ледовитый океан. Крутой мужик.

– Почему же его списали на гражданскую лодку?

– Ну «Десна» не совсем гражданская лодка, таких в мире больше нет. Наоборот, ею и должны управлять такие люди, как Брайдер.

– Будем возвращаться?

– Устала?

– Немного.

– Мы почти ничего не увидели. Пройдёмся до стены, потом сделаем круг, посмотрим, что находится с другой стороны от «Краба».

Внимательно глядя под ноги, они двинулись дальше, разглядывая выплывающие из мглы громады. Дошли до стены, по которой пробегала синусоида тусклых жёлтых огоньков, обнаружили ещё одну лодку, и тоже очень старую, середины семидесятых годов прошлого века. Определить её принадлежность Вербов не смог.

За кормой небольшого по современным меркам подводного судёнышка длиной всего в сорок метров стоял уже надводный корабль, и тоже почтенного возраста – трёхпалубный военный корабль с деревянным корпусом и множеством пушечных портов. Корпус был проломлен в одном месте, мачты тоже были обломаны, стоял он, накренившись на один борт, и выглядел уныло.

– «Аделанте»[9], – прочитал Вербов испанское название корабля.

– А ему сколько лет? – поинтересовалась Инга.

– Не менее двухсот, – сказал Вербов, – наверно. Не знал, что и в Тихий океан забредали испанские линейные корабли. Викинги – куда ни шло. Похоже, этот угол пещеры заставлен старыми судами. Значит, посовременнее будут стоять за батиплавом.

Дошли до стены, убедились, что она уложена слоями-вздутиями, будто их укладывали, как блины, один на другой. Огоньки по-прежнему вспыхивали вверху по очереди, складываясь в длинную неровную синусоидную цепочку, не обращая внимания на гостей, но они явно не являлись фонарями освещения, так как освещали лишь близкие слои воды.

– Сигнализация? – предположила Инга.

– Лишь бы не система поражения, – буркнул Вербов, плотнее берясь за рукоять «Шептуна». Показалось, спину лизнул недобрый взгляд.

Развернулись, начиная привыкать к сине-зеленоватому сумраку «музея», как выразилась Богушанская. Добрались до батиплава.

В уши вылился водопад восклицаний и вызовов Лобанова, потерявшего с ними контакт. Стало ясно, что сонар-рации костюмов не работают на дальности свыше полусотни метров. Хотя инструкции утверждали, что они могут поддерживать связь в радиусе полукилометра.

Вербов объяснил капитану ситуацию и сообщил о «музее».

Реакция Максима была предсказуема: он не особенно удивился открытию, напомнив приятелю о походах на полюса планеты и о найденных там чудесах.

– Всё сходится, – закончил капитан «Краба» авторитетным тоном. – Мы наткнулись на какую-то важную базу старогеев, точно так же, как и найденные нами лодки и парусники. Убеждён, что где-то в ангаре стоят и наши машины – «Камчатка» и «Утёс». Заползайте обратно, мы вас сменим.

– Покрутимся вокруг ещё полчаса, поищем наших и вернёмся.

Побрели-поплыли в другой конец «музея» и почти сразу же обнаружили глыбу понятной геометрии: это и был пресловутый модуль АГС системы «Периметра», прятавший в своей утробе две ядерные торпеды «Статус-6».

– Ура! – не сдержал эмоций Денис.

– Никогда бы не подумала, – задумчиво проговорила Богушанская.

– О чём?

– Что в таком контейнере сидит Хиросима.

– Не одна, а целых десять, если мерить мощность взрыва торпед.

– Миллионы смертей…

– Это оружие «Судного дня». Не мы хотим убить всё живое на Земле, нас заставили сделать такое оружие враги. Да и запускаться «Статусы» должны лишь после того, как Россия будет уничтожена.

– Не Россия – властители России.

– Вряд ли кто-то из них отделяет себя от страны, считая её своей вотчиной. Но в ядерной войне погибнет и народ. «Статусы» созданы, чтобы предупредить агрессора, что их ждёт та же участь.