– Да.

Я вошел в свой номер, увидел в зеркале собственное отражение и остановился. У меня была проблема, и я нуждался в помощи. Я схватил паспорт, пересек коридор и постучал в дверь Кейти. Она уже успела избавиться от своего образа Эшли и снова стала тем полотном, на котором создавала различные образы. Кейти смотрела на меня, не говоря ни слова. Я сказал:

– Могу я попросить тебя об одолжении?

Она кивнула:

– Конечно.

Я открыл свой паспорт на странице с фотографией и показал ей.

– Мне нужно, чтобы ты сделала меня похожим на него.

Кейти провела пальцами по моим волосам. На короткую долю секунды она вышла из образа.

– Tu es fou.

– Что?

– Это по-французски.

– Что это значит?

– Ты сумасшедший. – Кейти взяла паспорт и изучила снимок, потом посмотрела на меня без всякого выражения.

– Тебя в самом деле зовут Картрайт Джонс?

Я покачал головой.

– Откуда ты взял это имя?

– Так звали персонажа из фильма, который я очень любил в детстве, «Где летают орлы».

– Ах, вот оно что. – Кейти улыбнулась. – Сэр Ричард Бартон. Да, он был звездой. – Она снова изучила фотографию и подержала ее возле моего лица. – Не думаю, что будет очень трудно.

Кейти закрыла за мной дверь, я подошел к креслу и сел.

– Только я не знаю, какую стрижку хочу.

Она ответила мне с другого конца комнаты:

– Я знаю.

Кейти порылась в своих пакетах, выбирая то, что ей должно было понадобиться. Потом пересекла комнату, остановилась позади меня, провела пальцами по волосам, остановившись там, где они заканчивались. Понятно, что мое напряжение нарастало.

Кейти остановилась:

– С тобой все в порядке?

– Да, просто давно никто не делал так, как ты.

– Что, не стриг тебя?

– Нет… не прикасался ко мне.

Она помолчала, отвернулась, ушла в ванную комнату и позвала:

– Иди сюда.

Я вошел. Кейти стояла на коленях возле ванной, из крана текла вода.

– Садись на пол. – Я сел. – Запрокинь голову назад. – Я прижался шеей к полотенцу и опустил голову в ванну. Кейти очень медленно начала поливать мои волосы. Хотя вода в основном стекала в ванну, часть все-таки текла по моей голове, по плечам, щекотала мне живот и капала на пол. До этого момента мне никто никогда не мыл голову. А потом наступил момент, до которого мне никто никогда не скреб голову ногтями, не споласкивал и не наносил кондиционер массажными движениями.

Кейти протянула мне полотенце, я промокнул волосы, пошел следом за ней в комнату и сел в кресло. Она набросила мне на плечи другое полотенце, достала из заднего кармана расческу и принялась изучать мою голову. Потом она подняла расческу, замерла, слегка улыбнулась и приказала:

– Сиди спокойно.

Я попытался.

Кейти положила руку на мое плечо и сказала голосом командира:

– Ты дрожишь.

– Извини.

Она заговорила негромко, заглядывая мне в глаза:

– Больнее всего от того, что мы хороним.

Я медленно кивнул:

– Да.

Кейти опустила расческу в мои волосы и начала расчесывать их. Она делала это прядь за прядью, двигаясь вокруг всей головы. Она заметила побелевшие костяшки моих пальцев, вцепившихся в полотенце, похлопала по ним и прошептала:

– Отпусти.

И я отпустил.

Наконец Кейти наклонилась ко мне и попросила:

– Закрой глаза.

Я посмотрел на нее. Она положила ладони мне на глаза.

– Закрой.

Я закрыл.

– А теперь выдохни. Ты затаил дыхание с тех пор, как вошел сюда.

И это я тоже сделал.

Следующие двадцать минут она расчесывала мои волосы, негромко рассказывая о своих гримерных в трейлерах на съемках по всему миру, о Голливуде и о Бродвее. Она говорила о дизайнерах, которые занимались ее волосами, называла их имена, вспоминала о том, как они смеялись, о том, как от них пахло табаком, и о том, что случилось, когда один из них начал курить слишком много. Я слушал ее рассказ о том, как она снималась в первом своем фильме, в Испании – это была ее первая роль в кино, – и о том, что это было за ощущение, когда ей в первый раз расчесывали щеткой волосы, и о том, что это для нее значило. Тогда она расслабилась. Кейти закончила словами:

– Я побывала во многих местах, где с тебя берут кучу денег, чтобы вернуть тебя в нормальное состояние. Но убеждена, что я сама могла бы открыть такой центр, однако предложила бы только одну услугу, и очередь ко мне стояла бы на улице. – Она проводила расческой по моим волосам, осторожно разбирая их. – Два кресла. Садишься в одно, и человек моет тебе голову и наносит на волосы кондиционер. А во втором кресле тебе просто расчесывают волосы до тех пор… – ее голос сорвался, – пока твои тревоги не исчезнут.

Я скосил глаза:

– А как же лысые?

Кейти кивнула, чуть улыбнулась.

– Массаж кожи головы. Педикюр. – Она махнула расческой в сторону двери. – Очередь растянулась бы на несколько кварталов.

Мне нечего было возразить.

Кейти работала профессионально. Двигалась с вытянутыми руками, словно танцовщица. У нее были стройные мускулистые плечи, руки хорошей формы. Фитнес был частью ее прошлой жизни. Я смотрел вниз, на пол, на узор ковра под ее ногами. Мои волосы цеплялись к ее коже.

Кейти расческой подняла мой подбородок, рассматривая мои бачки. Ее лицо было в двух футах от моего. Я поднял глаза. Бисеринки пота выступили у нее над верхней губой.

Спустя сорок пять минут Кейти стояла передо мной, щелкая ножницами, у ее ног – кучка моих волос. Она склонила голову к плечу. Ничего не объясняя, скрылась в ванной комнате, пошумела там чем-то и вернулась с чашкой мыльной пены.

– Не возражаешь? – спросила она.

– Нет. – Я поднял палец. – Только не перережь мне горло.

Кейти рассмеялась, развернула кресло, придвинула меня ближе к стене и запрокинула мне голову назад. Прикрыв полотенцем мою грудь и одно плечо, она начала наносить пену на мою бороду. Учитывая то, что я не брился около двух месяцев, на это ушло некоторое время. Потом она принялась бритвой срезать волосы, сначала на лице, потом на шее. Намылив мое лицо еще раз, она побрила меня и повторила процедуру в третий раз. Закончив, Кейти отступила назад, и я стер полотенцем остатки мыла.

– Дай-ка я посмотрю, – сказала она.