— Вы мне льстите, — заметил лекарь, но было видно, что ему очень приятно это слышать. Я же подумала, что, возможно, зря переживала, и разговор получится приятным и продуктивным.

Тем не менее, я не торопилась. Было бы просто глупо совершать те же самые ошибки, что и с советником. Наконец, мы подошли к сути.

— Сказать по правде, я вас позвала для разговора. Думаю, вы уже слышали о том, что герцог решил сыграть нашу свадьбу уже меньше чем через неделю? —осторожно и как могла спокойнее поинтересовалась я.

— Разумеется, и я очень рад его такому решению. Оно правильное! Да и вас поздравляю с таким счастливым событием, — тут же покивал лекарь. Я натянуто, улыбнулась, во многом потому, что сама не видела никаких причин для радости, но говорить об этом вслух определённо не стоило. Не то место и, не то время.

— Спасибо. И тем не менее, у меня есть некоторые вопросы, которые я надеюсь вы смогли бы удовлетворить, — мягко заметила я.

— Я весь превратился в слух, — тут же откликнулся лекарь. Я задумалась, с чего бы начать, потому что спрашивать прямо насчёт вопроса беременности точно не стоило.

— Меня очень волнует то, что у нас с герцогом противоположные магии. Я читала, — я многозначительно кивнула на книгу, — что у подобного есть свои тонкости и эффекты.

— Именно так. Именно поэтому мы вас выбрали в супруги для герцога, — ни моргнув глазом, сообщил лекарь, как будто речь шла не обо мне, живом человеке, а о какой-то племенной кобыле. Но я решила благоразумно промолчать. Точнее, пропустить всё это мимо ушей.

Лекарь, похоже, не усмотрел в своих словах ничего оскорбительного. Наоборот, ничуть не смутившись, он продолжил рассказывать мне о противоположных эффектах магии. Причём он не рассказывал ничего нового — всё это я уже успела прочитать, но разглагольствовал так, словно был первооткрывателем.

Ладно, он просто зануда в возрасте. Это не самый плохой вариант.

— А каким образом такое сочетание влияет на беременность? — поинтересовалась я, потому что именно этой информации мне не удалось найти, и я очень надеялась, что лекарь сможет ответить на вопрос. — Уверена, что герцог хочет наследников, —чуть ли не мечтательно добавила я. Получилось неплохо.

И вот тут лекарь оживился. Да так, что мне это не понравилось. Очень сильно не понравилось. Он чуть ли не с пеной у рта принялся доказывать, что мне совершенно не о чем беспокоиться: мол, я точно смогу быстро забеременеть, а он будет лично наблюдать за течением беременности и сделает всё возможное, чтобы всё прошло гладко.

И чем дольше он говорил, тем подозрительнее это всё звучало.

Если не сказать больше, всё откровенно настораживало.

Слишком хорошо я знала, слишком часто видела, как люди ведут себя подобным образом. Обычно это не предвещало ничего хорошего. Скорее наоборот. Это говорило о том, что за показательной веселой болтовнёй от меня пытаются скрыть что-то весьма и весьма нелицеприятное.

Меня это очень беспокоило. Но что я могла сделать? Как ни крути, ничего особенно разумного просто не приходило в голову. Я прекрасно понимала, что расспрашивать, или намекать на какие-то средства предохранения или планирования бесполезно.

Это только вызовет ещё больше тревоги и подозрений — и это в лучшем случае.

Мда. Попали, так попали вы, Мария Викторовна. Занесло вас в магический мир с чуть ли не средневековьем.

Хотя нет, не совсем средневековье. Чумы и прочих прелестей, тьфу-тьфу, не предвидится.

Но мне-то что дальше делать?

Времени у меня не так много: свадьба считай почти на носу, от жениха веет так, что голова кружится, а детишки мне сейчас, ну прямо скажем, совсем не вовремя.

Конечно, всегда можно утешить себя мыслью, что до рождения ещё девять месяцев.

Но ведь всё зависит от того, как будет протекать беременность. Есть дамы, которые резвыми козочками скачут, а есть те, что пластом лежат и встать не в силах. А мне о генах самой Розалии Фаейр известно мало.

— Хорошо, может, я в таком случае могу как-то подготовиться? — с губ чуть было не сорвалось “попить витамины*, но я вовремя спохватилась. — Может быть, есть какая-то определённая еда или физические тренировки, которые могли бы помочь?

Я уже и не надеялась на вразумительный и подходящий ответ.

И, конечно, я не получила вразумительного ответа. Вместо этого была ещё одна лекция о том, что магии, а ещё уму нужно доверять. И о том, что мне не о чем беспокоиться. Да и вообще женщинам, дескать, лучше не беспокоиться и даже не думать, потому что все болезни от нервов.

На это мне сказать было нечего, во многом потому, что я и сама отчасти согласна с этим утверждением. Нет ничего хуже, чем бесконечные нервы, которые действительно нередко заканчиваются плачевно.

Вот только есть большая разница между изматыванием самой себя и получением знаний, которые могут спасти жизнь. Но было вполне очевидно, что ничего, подобного от девушки здесь даже не предполагалось.

Удручённо и почти без надежды я задала вопрос о питании и похудении Генриетты.

И тут начался какой-то дурдом! Лекарь натурально раскудахтался, что человека нельзя ограничивать в питании, а женщину — тем более. Что заставлять её двигаться тоже нельзя. Мол, каждый из нас создан именно таким, каким и должен быть.

Мне пришлось выслушать много всего разного, даже не околонаучного, а совершенно далёкого от здравого смысла.

Но самым удручающим было то, с каким пафосом и апломбом это всё подавалось.

Лекарь был абсолютно уверен в своей правоте, настолько, что мне становилось страшно. Ему даже в голову не приходило, что он может ошибаться.

Не оставалось ничего другого, как дождаться, пока он закончит свои пассажи, с вежливой улыбкой поблагодарить его за уделённое время и как можно быстрее выдворить из комнаты.

Кажется, все свои проблемы в этом мире мне, как и раньше, придётся решать самой. Ну, может быть, Альберт ещё поможет, но явно не сильно и не много.

Советник сидел в своём небольшом кабинете и тихо радовался тому, что жены не было дома.

Она ему и так была не по нраву, а теперь и вовсе превратилась чуть ли не в шпиона в его же собственном доме! А ведь должна была быть послушной скромницей, смотреть мужчине в рот и делать то, что ей скажут!

Он сам такую подбирал, чтобы проблем не было. А что в итоге?

В