свое главное оружие – фирменную улыбку, от которой на его щеках появлялись ямочки. И мне жаль это говорить, но я поддалась ее влиянию, как и все остальные женщины до меня. Я почувствовала это всем телом, особенно между ног, за что Скотт получил удар по ребрам. Он что-то недовольно проворчал, а я осталась удовлетворена тем, что худо-бедно, но отстояла свою честь.

– Приятно познакомиться, Пол. Извините нас, ребята, – и Скотт потянул меня прочь.

– Только если ты вернешь ее целой и невредимой, – парировал Миллер, от его напускного веселья не осталось и следа.

Разговор моментально перестал быть непринужденным. Я увидела, как Скотт посуровел, его лицо приняло обычное нейтральное выражение.

– Обещаю, – ответил он с такой серьезностью в голосе, которую я раньше никогда в нем не замечала.

Затем он повел меня прочь.

– Леди и джентльмены! – Голос Фрэнка перекрыл шум толпы, звук эхом отразился от мраморных стен, пронзительно усилившись.

Объявление заставило нас замереть на месте.

Стоя посреди зала в идеально сидящем смокинге, одной рукой держа микрофон, а другой обнимая Марджори за худые плечи, Фрэнк выглядел как живое воплощение слова «величие» – как успешнейший магнат, которым он и был.

– Спасибо всем, что пришли отпраздновать то, чему я в своей жизни никогда не думал стать свидетелем… мой предстоящий уход на пенсию.

По залу прокатилась волна смешков.

– Ох, и некоторые из вас, возможно, уже слышали, что мой сын женился.

Музыкальная группа забила барабанную дробь, и Фрэнк широко улыбнулся.

– Женился на одной из моих самых любимых женщин в этом мире.

Толпа расступилась, и мужчина посмотрел мне в глаза. Наши взгляды встретились. И тогда я поняла, о чем Фрэнк безмолвно меня умолял… «Ты обещала». Он поднял бокал с шампанским и кивнул.

– Приглашаю всех поднять бокалы! Я заплатил кучу денег за «Кристалл», так что давайте не позволим ему пропасть даром…

Все послушно выполнили приказ.

– За Скотта и Сидни!

– За Скотта и Сидни! – подхватили триста (плюс-минус) гостей.

Все, кроме нас со Скоттом.

– Пусть у вас будет такой же счастливый брак, как у нас с Мидж.

Я почувствовала себя обманщицей и, мучаясь от угрызений совести, неуверенно улыбнулась Фрэнку. Я ощутила на себе пристальный взгляд Скотта, он обжигал мне щеку, и, подняв глаза, увидела его задумчивые глаза. Я была последним человеком на планете, который в этой ситуации мог бы расплакаться, но сейчас была близка к тому, чтобы разрыдаться, чего не делала десятилетиями. Из-за фиктивного брака, частью которого хотела быть все меньше и меньше? Не нужно быть психологом, чтобы почувствовать, что что-то не так. Скотт явно ощущал какой-то подвох, и я видела, что он усердно старается разобраться в происходящем. Вопрос времени, когда он это сделает.

– Спасибо тебе за сорок пять замечательных лет, Мидж, – продолжил Фрэнк. – Они пролетели слишком быстро, не так ли? – Он взглянул на Марджори и быстро поцеловал ее в губы. Женщина утерла слезы.

– Горько! – крикнул кто-то из толпы.

Луч прожектора упал на нас со Скоттом. Под пристальными взглядами всех трехсот человек мы посмотрели друг на друга, понимая, что выхода нет.

– Держись подальше от фамильных ценностей, – прошептал Скотт мне на ухо, и хитрая улыбка появилась на его красивом, украшенном ямочками, лице. – Мы не сможем родить кучу маленьких Блэкстоунов, если ты меня покалечишь.

– Не будет никаких маленьких Блэкстоунов, – прошипела я, скрывая истинные эмоции за улыбкой.

Люди смотрели на нас, и я была вынуждена продемонстрировать им то, чего они ожидали. Скотт медленно наклонил голову, давая мне время остановить его, но я этого не сделала. Было утомительно постоянно бороться с чудовищным влечением, и я оставила попытки сопротивляться ему. Пора посмотреть правде в глаза: нас со Скоттом тянуло друг к другу. На этот раз поцелуй вышел таким, каким и должен быть. Чувственный, собственнический, он затягивал меня все глубже и глубже, пока грани реальности в моей голове не начали размываться. Мы оба потерялись в этом мгновении. То, что происходило между нами, было иррациональным, без сомнения, наша связь обречена на провал, и все же следовало дать ей шанс. Это либо приведет к оглушительному успеху, либо закончится катастрофой.

Свист и крики, раздавшиеся в зале, разрушили чары, вернув нас с небес на землю. Я попыталась осторожно высвободить руку из ладони Скотта, но он и не собирался отпускать ее, а я не могла устраивать сцену на глазах у большинства членов совета директоров.

– Давай убираться отсюда, – пробормотал он.

Покровительственным жестом поблагодарив толпу за внимание, Скотт потянул меня в сторону лестницы.

– Куда мы идем?

– Свести счеты.

Скотт

– Куда ты меня ведешь? – требовательно спросила Сидни.

С того момента, как моя жена покинула Вайоминг, я страстно желал прикоснуться к ее губам. К ее губам и, честно говоря, ко всему остальному тоже. Поцелуй, случившийся всего пару минут назад, только усилил непреодолимый голод, который я испытывал с инцидента в ванной. Противоречивые эмоции разрывали меня: я был почти уверен, что мои чувства к Сидни невзаимны.

Отодвинувшись достаточно далеко, чтобы заглянуть ей в глаза, я пробормотал:

– Еще один поцелуй. И постарайся на этот раз вести себя так, будто тебе это нравится.

Я понимал, что играю с огнем. Лишь вопрос времени, когда ей надоест и она нанесет ответный удар. Я более чем заслужил хорошую взбучку.

Но потом я уловил кое-что в ее взгляде – на долю секунды Сидни потеряла контроль над эмоциями, которыми безукоризненно умела управлять. В ее огромном мозгу происходило столько всего. Желание и гордость яростно боролись между собой. Назовите что угодно – я увидел, как это отразилось на ее лице. Прочитав в ее взгляде беспокойство, я ощутил, как у меня сдавило грудь, и чувство вины заставило меня отвести взгляд. Она подумала, что я снова с ней играю.

– В уединенное место.

Мы спустились по мраморной лестнице библиотеки. На нижем этаже я нашел укромный угол, скрытый от глаз приходящих и уходящих гостей, и завел туда Сидни, закрыв ее своим телом.

– Хватит, Скотт. Я устала и хочу домой.

Ее голос был тихим, сдержанным. Я почти хотел, чтобы она как-то отреагировала, даже образ ледяной принцессы облегчил бы мои извинения. Выпрямившись, я засунул руки в карманы.

– Я должен извиниться перед тобой… за то, что произошло в Вайоминге. – Наверное, можно было пересчитать по пальцам одной руки случаи, когда я извинялся перед кем-либо. Попросить прощение у Сидни оказалось сложнее, чем ожидалось. Отсутствие какой-либо реакции с ее стороны заставило меня продолжить: – Но ты должна была догадаться, что тебя ждет…

– Прости? – перебила она, на ее лице отразилось замешательство.

– Ты шантажом заставила жениться на себе мужчину, которого едва знала. Что, по-твоему, должно было за этим последовать?

В выражении ее лица что-то неуловимо изменилось. Этого можно не заметить, если не знать, на что обращать внимание. Но я заметил. Ни один, даже самый мимолетный, оттенок чувств на ее лице не ускользал теперь от моего взгляда.

– Ты пытаешься извиниться? Думаешь, что делаешь именно это? – Я собирался объяснить ей все, но брови Сидни поползли вниз, губы сжались в тонкую линию – напускное спокойствие уступило место гневу. – Знаешь, в чем твоя проблема, Скотт? Ты богатый засранец, который привык всегда добиваться своего. Благодаря деньгам ты имел возможность делать все