что захочешь, а сейчас впервые столкнулся с последствиями и бесишься из-за этого.

От того, насколько лицемерно прозвучали ее слова, я чуть не расхохотался.

– Ты читаешь мне лекцию о деньгах? Ты – мисс Юниорская лига – читаешь мне лекцию о привилегиях?

– Ты ничего обо мне не знаешь.

Морщинка между ее светлыми бровями стала глубже, что, как я понял, могло означать одно: Сидни приготовилась защищаться.

– Я знаю тебя достаточно хорошо.

И тут меня осенило. С запозданием дошло, что она ни с кем меня не познакомила. Зал был заполнен гостями отца. Друзьями нашей семьи, партнерами и знакомыми. Где были ее родственники?

– А где твоя семья? Почему никто из твоих родных не пришел сюда сегодня вечером?

– У меня нет… – Сидни на мгновение отвела взгляд, фыркнула и снова посмотрела на меня. – Почему тебя это волнует?

– Называй меня любопытным.

– У меня нет семьи, любопытный.

При иных обстоятельствах я бы рассмеялся. Миссис Блэкстоун обладала острым чувством юмора и не боялась использовать его в качестве оружия. Но сейчас было неподходящее время для шуток. И что самое главное – у меня возникло стойкое ощущение, будто вот-вот я узнаю что-то действительно важное о Сидни.

– У тебя нет семьи?

Возможно, Сидни рассказывала об этом, пока мы жили в хижине, но я пропустил информацию мимо ушей. У нее должна была быть семья, большая привилегированная семья. Предположительно проживающая в Олд-Гринвиче или Дарьене. Ее родственники наверняка общались друг с другом нарочито вежливо и проводили отпуск на Мартас-Винъярд, катаясь на парусных лодках. Ледяная принцесса – сирота? Нет, это невозможно. Эти две вещи были несовместимы.

Сидни выдохнула так, словно устала от меня. Я слышал это не в первый раз, и если бы был любителем поспорить – а я им был, то добавил бы, что и не в последний.

– А как насчет друзей? Я ни с кем из них не знаком.

– Знаком, – ответила она подавленно, стоя абсолютно неподвижно.

Мне это не понравилось. Что мне понравилось еще меньше, так это ощущение, как внутри меня все сжалось. Зловещий признак того, что я снова где-то облажался.

– Нет, я совершено уверен, что это не так. Я познакомился лишь с твоим ассистентом и его другом…

Голос затих, когда в голове кусочки пазла сложились вместе. Полученный ответ глубоко поразил меня.

– Это твой ассистент, Сидни.

– А еще он мой друг. Ты закончил играть в следователя? Потому что я хотела бы вернуться домой. Кстати, спасибо за извинение. Буду хранить его в душе вечно.

Я потерял дар речи. Она лишила меня его. А еще умудрилась выставить меня лжецом, дураком и плохим парнем. Не буду врать, я крупно облажался. Казалось, я ничего не мог сделать правильно, когда дело касалось этой женщины. В ошеломленном молчании я отступил, и Сидни, не теряя времени, увеличила расстояние между нами настолько, насколько это было возможно. Я подавленно следил, как она с высоко поднятой головой и идеально прямой спиной спускается по лестнице на первый этаж.

Через десять минут, в шоке и растерянности, я спускался по тем же ступенькам, сбегая из библиотеки. Оказавшись на улице, я повернул налево и направился в центр города. На горизонте виднелось здание «Блэкстоун Холдинг», более известное в нашей семье как «Звезда смерти». В моей большой любящей семье. Несмотря на все недостатки, мы были дружны. Мы всегда держались вместе. Скрепя сердце мне пришлось признаться самому себе, что я ничего не знал о Сидни. Только предполагал, что знаю, но все догадки оказались чудовищно далеки от истины.

Я поднял воротник смокинга и расправил плечи, когда холодный ветер ударил в лицо. Беспокойство вернулось, нужно было от него избавиться. Я должен решить, что делать с женой.

♥ ♥ ♥

– Что ты здесь делаешь? – спросила она сразу же, как встретила меня в дверях.

Что я здесь делаю? Я не был до конца в этом уверен. Ноги сами привели меня к Сидни. Прежде чем осознал, где нахожусь и что происходит, я уже стоял перед швейцаром ее многоэтажного дома и требовал, чтобы он позвонил ей, хотя было уже далеко за полночь. Чудо, что она позволила мне войти.

– Считаю своим долгом напомнить, что мы, по сути, женаты.

Возможно, это была не самая удачная вступительная речь. Моя предыдущая попытка принести извинения оказалась неудачной, поэтому сейчас мне необходимо действовать с особой осмотрительностью. Судя по выражению лица Сидни, начинать нужно было явно не со слов о нашем семейном статусе.

Выглядя расстроенной, она уперла руку в бок и внимательно посмотрела на меня. Я ответил ей тем же, отмечая произошедшие в ее образе изменения. На смену красному вечернему платью пришли выцветшая толстовка с логотипом Йельского университета и широкой горловиной и пижамные штаны с принтом из маленьких радуг. Ее волосы были собраны на затылке в неряшливый пучок, на лице не было косметики. Этот образ должен был убить все влечение к ней – одна радужная пижама чего стоит, но затем толстовка соскользнула с плеча, обнажив тело и показав отсутствие лифчика, и мое тело дало понять, что я так просто не отделаюсь.

– Женатые люди, как правило, живут вместе, – добавил я. Она по-прежнему не двигалась с места. – Мы могли бы пожить у меня, если хочешь.

Шаркая, Сидни отошла в сторону, чтобы дать мне войти. Ее квартирка оказалась уютной. Кто бы ее ни оформлял, он проделал отличную работу. У нас был одинаковый вкус в мебели: натуральные материалы, мягкие нейтральные тона. В квартире были большая гостиная и кухня открытой планировки, а окна во всю стену выходили на Центральный парк.

– И никаких картин с клоунами, нарисованными слепыми малайзийскими детьми?

– Чилийскими сиротами, но мне приятно, что ты это запомнил.

Пройдя в другой конец комнаты, она выключила телевизор.

– Вижу, меценатство в музее Гуггенхайма не научило тебя разбираться в искусстве.

– Это фишка Мидж. Я предпочитаю находить красоту в живом искусстве. Гранд-Титон… Ночное небо, усыпанное звездами… Женское тело. – Сидни нахмурилась, а мое лицо расплылось в улыбке. – Милое местечко.

– Здесь только одна спальня. Я купила самую маленькую квартиру в лучшем здании, которое только могла себе позволить.

Этот вечер становился все лучше и лучше.

– Заповедь из Библии Фрэнка Блэкстоуна?

– Да.

Положив пульт на кофейный столик, она повернулась, скрестила руки на груди и вздернула подбородок. Сердитая ледяная королева в пижаме с радугами. Моя королева. Черт возьми, она была прекрасна. Необычна. Уникальна. Каждый раз, когда смотрел на Сидни, я открывал для себя что-то новое, и чем больше о ней узнавал, тем больше она мне нравилась.

– Прости, – сказал я будничным тоном.

Если она ждала, что я упаду на колени, ждать пришлось бы вечно. Я никогда не унижался. Ни в прошлом, ни в настоящем. И уж точно не планировал делать это в будущем.

– За что именно ты извиняешься? За то, что добровольно променял несколько лет свободы на наследство?

– Я заслужил подобное, но ты ошибаешься. Я сделал это не ради наследства. На самом деле я сказал Фрэнку оставить его себе, когда он попробовал пригрозить мне лишением средств. Я пошел на сделку только ради земли.

На лбу Сидни появилась милая морщинка.

– Ты имеешь в виду земельный фонд? Но это детище Фрэнка.

– Снова мимо. Это мое детище. Он основал его по моей просьбе. И, вообще-то, сказал, что разобьет его на части и продаст, если