— Хотите верьте, хотите нет, могло быть намного хуже, — сказал мистер Говард.

В ванне на львиных лапах плавал кусочек мыла. Над водой поднимался пар.

Миссис Поттер стояла перед Майком и Фрэнки, скрестив руки на груди. Вид у нее был недовольный.

Майк уже видел такое выражение в бабушкиных глазах — каждую субботу, когда их заставляли купаться, надо не надо.

— Сейчас я выйду, а вы разденетесь и по очереди вымоетесь в ванне с ног до головы. Одежду сложите в корзину. Остальное завтра постираю.

— У нас нет другой одежды, — подал голос Фрэнки.

Майк уставился себе под ноги. Щеки у него горели.

— Была, когда мы у бабушки жили, получше этой…

— Только в приюте Бишопа все потерялось, — объяснил Фрэнки.

— Значит, я сегодня попозже постираю то, что было на вас, — ответила миссис Поттер. — Хорошо хозяйка недавно купила новомодную сушилку, как нарочно на такой случай. Свежестью благоухать вещи не будут, но хоть будут чистыми. Пойду попрошу у мистера Говарда ночные сорочки для вас. Повешу на дверь с наружной стороны. Как вымоетесь — заберете.

— А мистер Говард тут близко живет? — спросил Майк.

— Близко. На той же улице. Его отец был поверенным мистера Дау. Мистер Дау — это отец нашей хозяйки, но это, я думаю, вы и так знаете. А теперь мистер Говард работает на хозяйку. Да он скорее родич, а не юрист. Знает ее еще с пеленок.

Фрэнки начал расстегивать рубашку.

— Почему вы ее зовете хозяйкой?

— Мы с мистером Поттером служим здесь с тех пор, как она родилась. По-другому и не называли ее никогда.

— Она добрая или вредная? — спросил Фрэнки.

Миссис Поттер протянула им по мочалке.

— Она сама на себя не похожа с тех пор, как умер мистер Дау, земля ему пухом. С прошлого года, значит. Ну а чего же и ожидать, как подумаешь, сколько на нее свалилось? Но в глубине души она все равно добрая, вот что я скажу.

— Мы ей не понравились. Может, когда отмоемся, понравимся больше? — спросил Фрэнки.

— Поживем — увидим, — сказала миссис Поттер. — Много тут всяких «если бы да кабы» намешалось, поди разбери.

Майк помог Фрэнки расстегнуть рубашку. Если бы да кабы. Если бы они были девочками… Если бы не были оборванцами… Если бы не были такими бедными… Тогда, может быть, они бы ей и понравились?

— Миссис Поттер, а вы здесь живете? — спросил Фрэнки.

Она кивнула:

— Мы с мистером Поттером живем в коттедже на краю сада.

— У вас есть мальчики, такие как я? — спросил Фрэнки.

Она рассмеялась:

— Нет. У нас взрослая дочка, она живет в Атлантик-Сити. Считай вместе с хозяйкой росла. Сейчас учительницей работает. Мы с ней видимся при всякой возможности.

— А мистер Поттер любит играть в шашки? — спросил Фрэнки.

— Знаешь, любит! И мистер Говард тоже любит. Ну что, ты решил меня совсем замучить вопросами?

— Он просто разволновался, — сказал Майк. — Мы и не мечтали, что будем жить в таком красивом доме. И что нам позволят остаться вместе.

Лицо миссис Поттер смягчилось:

— Сегодня у всех день сюрпризов. А теперь полезайте в ванну! На обед будет курица с картошкой, но раз уж вам не в чем выйти к столу, я вам принесу еду на подносе.

— На подносе? — восхитился Фрэнки. — Мне никогда в жизни не приносили еду на подносе!

Миссис Поттер явно с трудом сдерживала улыбку:

— Когда помоетесь, я вам покажу вашу комнату в башенке.

Фрэнки вытаращил глаза:

— Мы будем жить в башенке?

— Сначала купаться!

Миссис Поттер вышла и закрыла за собой дверь.

— Она хорошая, — сказал Фрэнки.

Майк кивнул. Миссис Поттер была похожа на бабушку: деловитая и строгая и в то же время заботливая, как курица-наседка.

Вечером Майк лежал, откинувшись на подушки, в широкой кровати с четырьмя столбиками.

Башенкой называли комнату на втором этаже, под остроконечной крышей. У стены стоял комод красного дерева, на паркетном полу лежали плетеные коврики, а на широком подоконнике — вышитые подушки. Совем не то что у Бишопа.

Приоткрылась дверь, и в комнату шмыгнул Фрэнки в ночной сорочке мистера Говарда, с подвернутыми рукавами. Он запрыгнул на кровать к Майку.

— Зубы почистил?

Фрэнки кивнул, заползая под одеяло.

Майк выключил ночник у кровати.

Где-то застрекотал сверчок.

— Ужас как тихо, — сказал Фрэнки.

— Я как раз о том же думал.

— Майк, мне страшно!

— Хочешь, оставлю свет?

— Не-а. Я не темноты боюсь. — Фрэнки придвинулся ближе и закинул руку Майку на грудь. — Я знаешь чего боюсь? Вот закрою глаза, а когда проснусь, мы опять окажемся в приюте.

— Я понимаю, — сказал Майк. — Но мы проснемся здесь, честное слово.

Майк лежал и смотрел в темноту. В голове крутились мысли обо всем, что он видел и слышал сегодня.

…«Талантливая пианистка»… «Ей нужно усыновить ребенка»… «Всего лишь сделал то, что было необходимо»… «Времени уже не осталось»… «Сама на себя не похожа»… «Сколько на нее свалилось»… «Если бы да кабы»…

Фрэнки стал дышать ровнее, и Майк понял, что брат уснул. Он бережно переложил руку Фрэнки поудобнее и подоткнул ему одеяло. От мелюзги пахло мылом и обеденной курицей. И курица была не в противной подливке, а поджаристая и хрустящая.

Что, если это и правда сон?

Майк на всякий случай старался не закрывать глаза. Но не смог.

Майк не сразу понял, где это он.

Он сел и заморгал, разглядывая комнату. Постепенно он вспомнил, что было вчера. Рядом заворочался Фрэнки, но так и не проснулся.

Одежда, в которой они приехали, постиранная и аккуратно сложенная, лежала на низенькой скамье в ногах кровати. Майк оделся и пошел на нижний этаж. Там было еще совсем тихо.

Двустворчатые двери в библиотеку стояли открытые настежь. Майк зашел внутрь. Там было темно, как в пещере, все окна плотно закрыты деревянными ставнями. Майк рассматривал отделанные деревянными панелями стены, абажуры с бахромой, большой письменный стол в углу. Потом его взгляд упал на стеллажи с книгами от пола до потолка, с передвижной лесенкой, чтобы можно было добраться до верхних полок. На круглом столике стояла целая коллекция метрономов.

Где же пианино?

Майк вернулся в прихожую и подошел к еще одной двустворчатой двери — напротив библиотеки. Приоткрыл одну створку и ахнул.