Календарь наполняется крестиками.

Ночь перед боем.

Я сказала Сэму, что пойду спать, но затем спустилась вниз. Мне никак не уснуть, учитывая, что будет завтра. Я сижу на середине мата и пью из пластиковой бутылки, которую уже давно стоило выкинуть. Этикетка отклеилась, оставив лишь грязный след клея. Я смотрю на разукрашенную кирпичную стену и впервые замечаю слова, выведенные тонким маркером рядом со шкафчиками:

Непокоренный

Уильям Эрнест Хенли

Это «Непокоренный» Уильяма Эрнеста Хенли. Я помню, как услышала его однажды на уроке английского, но тогда он меня так не зацепил.

Я истощена, но это к лучшему.

Благодаря усердным тренировкам у меня не было времени остановиться и подумать. Подумать о том, что я делаю и что, черт возьми, все это значит.

Кто-то подходит ко мне сзади, и я подпрыгиваю. Прошло всего две недели, но я перекатываюсь на бок и вскакиваю на ноги всего за две секунды.

У края мата стоит Дункан, спрятав руки в карманы штанов.

– Неплохо, – говорит он.

Я киваю. Наверное, стоило поблагодарить его. Но уже слишком поздно. Момент упущен. Теперь я просто стою, скрестив руки на груди.

Дункан поднимает взгляд к потолку.

– Двух недель недостаточно, чтобы узнать все необходимое для выживания в бою.

Я просто пялюсь на него.

Что мне на это ответить?

Интересно, догадывается ли он, что я планирую сделать в случае победы? Смогла бы я ему все объяснить – что возвращение девушки Сэма не столь важно, как избавление мира от еще одного монстра. Как воссоединение семьи.

Я просто киваю.

– Но это не значит, что ты беспомощна. Конечно, против натренированного бойца тебе не выстоять. Тебя размажут по стенке. – Он вновь изучает потолок, прежде чем опустить взгляд на меня. – Но завтра там не будет натренированных бойцов. Только пороховые бочки, считающие себя властелинами мира. Они не будут от тебя ничего ждать. Помни об этом.

И с этими словами он разворачивается и уходит. Не знаю, хотел ли он помочь или выбить меня из колеи.

Возможно, в этом и суть его плана.

Я просыпаюсь от беспокойного сна и спускаюсь в зал, но Сэм останавливает меня, когда я надеваю боксерские перчатки. Он только закончил смену в доках. Его руки испачканы в грязи.

– Нет. Сегодня отдыхай.

– Как раз сегодня мне и нужно что-то поколотить. Кроме того, разве ты не устал?

Он мотает головой.

– Нет. И тебе нужно беречь силы до вечера.

Я окидываю взглядом зал. Вчера шел дождь. В окна видно темно-серое небо, улицы по-прежнему подсыхают.

– Да я с ума сойду от безделья перед таким вечером!

– Тогда лучше не бездельничать.

Причал 39 – своеобразная ловушка для туристов, но это подразумевает толпу, с которой можно смешаться. Это единственное место в Сан-Франциско, которое мне нравилось, когда мы приезжали сюда в моем детстве. Никто не ищет местных и тут обычно столпотворение. Меня волнует, что из-за непогоды толпа поредеет, но это же Сан-Франциско. Тут всегда облачно.

В воздухе витает запах хлеба. От карусели в центре площади доносится музыка, смешиваясь с криками хостесс из рыбного ресторана, которая называет фамилию человека, забронировавшего столик. Мы с Сэмом погружаемся в этот чудесный хаос. Мне странно гулять с ним подобным образом – словно мы друзья. Мы просто наслаждаемся днем. Как обычные люди. Между нами пробегают дети с воздушными шариками, и Сэм отходит в сторону. Класс. Теперь между нами странное расстояние.

Сэм подходит ближе, когда мы минуем лавочку с сувенирными бейсбольными кепками.

– В день боя ты должна полностью очистить голову, – наконец говорит он.

– И как бы ты это сделал?

Он пристально смотрит на меня, и я пожимаю плечами.

– Я видела твою фотографию в спортзале. Ты раньше дрался, верно?

– Не профессионально. Так, любительская забава. Мы с Вексом участвовали в подпольных боях – просто чтобы быстро заработать деньги.

Его голос кажется напряженным, неуверенным – в этой истории кроется что-то большее. Сэм косится на меня, будто пытается решить, стоит ли мне ее рассказывать.

– Когда мы с Вексом дрались на любительском ринге, то в день боя ходили на картинг.

Я фыркаю, представляя, как Сэм и Векс – два самых крупных и мускулистых парня, которых я видела, – пытаются сесть в крошечную машинку для картинга.

– В один карт? – от разгулявшейся фантазии мое хихиканье перерастает в полноценный гогот.

– В разные, – исправляет меня Сэм, подчеркивая каждый слог.

– Стой… Вы ходили в развлекательный центр? Где детишки празднуют дни рождения и все такое? – хохочу я.

Сэм борется с улыбкой и яростно качает головой.

– Нет, нет. У них есть дрэг-рейсинг, строго для совершеннолетних. Если картинг устраивает экстремальные гонки, то он не только для детей.

– Не только? – ухмыляюсь я. – О боже, вы точно ходили в развлекательный центр! Вы выиграли билеты? Купили гибкие браслеты?

– Ладно, забудь. Давай вернемся в зал и будем просто сидеть и пялиться в стену.

Он поворачивается, будто намерен уйти, но я со смехом хватаю его за руку и тяну обратно. Это первый раз, когда я небрежно коснулась его вне ринга.

Не знаю, понимает ли он это… но я – да.

Внезапно я опускаю руку и смотрю на Сэма с виноватым видом, будто должна извиниться.

– Нет, прости. Прости. Я больше не буду дразнить тебя. Спасибо, что привел меня сюда.

Я останавливаюсь у перил. Внизу отдыхают морские львы, совершенно не замечая чаек, которые пикируют и садятся прямо на их массивные туши.

Я облокачиваюсь и подпираю рукой подбородок.

– Это любимая часть пирса моей мамы. Она всегда просила остановиться здесь на обратном пути из коттеджа, который мы снимали в Орегоне.